Простая история
Шрифт:
Через полчаса, исчерпав все свои таланты в сфере знахарства и оставив пациентов отдыхать, решаю, что пора позаботиться и о себе. Но для начала необходимо найти более приличное помещение и перенести туда раненых, оставлять их здесь без присмотра я не собираюсь. Взяв на руки Рудо, и, кивнув Рашату в сторону Лайли, делаю шаг к двери, уверенный, что любое из соседних помещений окажется для нас более приемлемым, чем этот кабинет гаремного палача.
Однако выйти из комнаты мы не успели. Раздавшиеся в соседних залах крики и топот множества ног, заставили
— Ни шагу дальше, или ты труп, — честно предупреждаю первую же фигуру, ворвавшуюся в распахнутую дверь и потрясенно застываю с поднятой для броска рукой.
Грозно выставив перед собой огромный меч, в дверях стоит Бижан.
Глава 22
— Меджиль… — меч со звоном покатился по полу, — можешь… убивать… я заслужил… — его потерянный виноватый взгляд случайно падает на тело язвы, и лицо искажает гримаса неподдельного ужаса, — что с ним?
— Евнухи издевались… чтобы Лайли образумить… — рассовывая дротики назад по карманам, хмуро бурчу в ответ, да с чего он взял, что я смогу вот так, запросто, кого-нибудь убить?
И тем более, его.
— А Лайли… — убито бормочет мой бывший охранник, и я, поняв, о чем так страшится спросить воин, нехотя киваю на топчан.
— Вон лежит.
Ученики воина, сгрудившиеся за его спиной, деликатно отступают на пару шагов, но уходить совсем не собираются, ожидая дальнейших распоряжений своего командира.
Бижан с минуту с тревогой вглядывается в осунувшееся личико девчонки, наконец, скорбно поджав губы, поднимает тяжелый от непомерной вины взгляд. И вдруг весь вспыхивает, его суровое лицо корежит жгучая ненависть… меч в одно мгновение подхвачен с пола, и я едва успеваю прыгнуть навстречу, чтобы повиснуть на несущей смерть руке.
— Бижан, нет! Это не он! Это Рашат… он тоже пострадал… из-за этого сходства. Два года отработал вместо Ахтархона в рудниках… — тороплюсь утопить в потоке слов неконтролируемый гнев охранника.
Воин постепенно остывает, взгляд становиться осмысленным, а дыхание выравнивается. Опустив меч, он почти минуту внимательно вглядывается в лицо Рашата а потом горько вздыхает, — Извини парень… обознался я… когда присмотришься, понятно, глаза совсем другие, честные. Да скажи спасибо Меджилю… что жив остался… а мне теперь по гроб жизни не рассчитаться… столько ошибок наделал. Я ведь потому и ушел… что этот Зайзир меня заставил… сначала добром уговаривал… денег сулил… потом угрожать начал. И не мне… я-то уже ничего не боюсь. А Малихон-эни единственный близкий человек, мать моей покойной жены… и у нее больше никого нет… чтобы защитить… Вот за неё и испугался… он ведь страшную власть имеет… люди целыми семьями исчезали… а на их месте другие появлялись… Потом теща меня пристыдила… я вернулся… но было поздно… дом горел, слуг в зиндан увели… один Алим сумел через забор
Мне тоже бесконечно жаль ловкого восточника, но есть одно, хоть и слабое утешение, Ахтархон прожил ненамного дольше, и получил свой болт вполне заслуженно.
— Нет его больше… Зайзира… или Ахтархона, как хочешь зови, один это человек был. Застрелили его в тюремном дворе пару часов назад… — вновь поднимая на руки Рудо, устало объясняю я, — пошли отсюда, нужно их устроить поудобнее, раны я перевязал.
— Кто вы такие? — сердитым окриком встретила нас владелица просторных комнат, в которые мы ввалились всей оравой.
— Новые хозяева. Быстро собирай личные вещи и исчезай отсюда, — опуская на широкое ложе, завешенное полупрозрачным балдахином язву, командую я, и дамочка, как ни странно, понимает все с полуслова.
Даже спорить не пытается, и мне на миг становится стыдно, что прикрикнул на такое бесправное существо. Но я слишком устал, последние сутки длятся нестерпимо долго, а количество физических и моральных потрясений слишком велико даже для моего привычного к экстремальным ситуациям организма.
А она мигом связывает в узлы кучу тряпок из блёсткого шелка и разномастных шкатулок и с помощью добровольцев утаскивает прочь. Рашат, вопросительно глянув на меня, устраивает на другом конце необъятной постели Лайли и мы выходим в первую, большую по размеру комнату. Воины Бижана, уже поставившие в дверях караульных, с помощью выбравшихся из своих закутков перепуганных евнухов освобождают от обитательниц несколько соседних покоев и начинают в них устраиваться с такой обыденной хозяйственностью, словно всю жизнь только и делали, что захватывали ханские гаремы.
— А вы себе недурственное местечко облюбовали… — едва заслышав за спиной знакомый голос, резко разворачиваюсь и стискиваю в объятьях низенькую фигурку.
— Наши все в порядке? — тихо и виновато спрашиваю пушистый белый шар, щекочущий подбородок.
Но она правильно понимает мой вопрос и так же тихо бормочет, — да что им сделается?! А зачем вы полезли в гарем… во дворце полно свободных помещений?
— Тут Лайли и Рудо, — мигом вспомнив, что пострадавшим друзьям неплохо бы получить помощь сильного мага, хватаю Клару за руку и тащу в меньшую комнатку, — посмотри, больше ничем нельзя помочь?
— Ты все отлично сделал… — она бережно выливает в рот язвы еще какое-то снадобье, — извини, больше пока ничего не могу сделать, у меня резерв почти пуст, немного позже пришлю лекаря. Они все сейчас пытаются спасти Амрити. Ее отравили.
— Кто?
— Все тот же самозванец, — она устало потирает плечи, и я немедленно усаживаю магиню в уютное кресло, рядом со столиком, заставленным вазами со сластями и фруктами.
Сам устраиваюсь прямо на ковре, сунув под бок несколько подушек, и терпеливо жду, пока Клара дожует сцапанный с блюда персик.