Простая жизнь
Шрифт:
— Фиби посреди ночи пыталась отфигачить брату ногу, — невозмутимо продолжил Эван, словно речь шла о чем-то безобидном. — Покойная Мира врала и пыталась настроить Тайлера и Стива друг против друга. Ребекка охмурила Скилера. Он считал ее лучшим другом, а она подставляла его перед Тайлером, а потом еще перекинулась на Гина, но, когда поняла, что Гин умен и не поведется на ее фокусы, сменила жертву, на Дэвида. Чтоб ты знала, здесь есть правила и за их нарушение людей наказывают. Скилера по ошибке наказали из-за Ребекки, отхлестали его палками и чуть не лишили руки. В общем-то, Скил больше других пострадал от
— Если вы мне не доверяете, почему ты рассказываешь мне все это? — переваривая новую шокирующую информацию, спросила Кейт с искренним недоумением.
— Я не раскрыл тебе никаких тайн, — пожал плечами Эван. Несмотря на холодную ауру и внешнюю флегматичность, Эван говорил с Кейт гораздо больше, чем все жители Лока вместе взятые, и это сбивало с толку. — Просто подумал, что рано или поздно ты снова впадешь в истерику, если не узнаешь этого. К тому же, предыдущая новенькая тронулась умом и повесилась в Коле. А еще одна ненормальная бросилась в яму, в которой мы сжигаем мусор. Кстати, вон эта яма. Пойдем, избавимся от этой гадости, — Эван кивнул на руку Кейт, в которой она до сих пор сжимала волосы. — Незачем с ними таскаться.
— Ты как старший брат, которого у меня никогда не было, — задумчиво пролепетала Кейт, чтобы отвлечься от страха, вызванного жуткими историями Эвана. — Сколько тебе лет?
— Семнадцать, — безразлично ответил Эван.
— Эван, — опомнившись, прошептала Кейт. — Почему все уверены, что я тоже выкину что-нибудь такое?
— Потому что все до тебя делали это.
— Я не знала тех других, но зато я знаю себя, — серьезно произнесла Кейт. — В той старой жизни у меня были друзья, я никого не предавала и уж точно, не пыталась кого-либо ранить. Так с какой радости я буду кидаться на кого-нибудь здесь?
— Никто из нас не знает, какие тараканы в голове у вас, девчонок. Лично мне плевать, — буркнул Эван. — Я просто рассказал тебе, почему здесь бесполезно заводить друзей.
— Как вы тогда живете здесь без друзей и доверия?
— Нет-нет, — снисходительно усмехнулся Эван. — У нас есть друзья. У парней. Почти все в Локе довольно мирные и дружелюбные. Только девчонки не могут жить нормально.
— Спасибо, — устало выдохнула Кейт, когда они подходили к кухне. Может, Эван своими рассказами и не облегчил ей жизнь, но после разговора с ним Кейт по какой-то причине стало легче. По крайней мере, теперь она знала, что у предвзятого отношения к девочкам у них есть основания.
Неожиданное откровение Эвана немного отвлекло от происходящего, но Кейт все еще дрожала всем телом. Трудно избавиться от кошмара, даже если перестаешь думать о нем. Страх все равно окутывает тебя, пропитывает изнутри, поражает клеточку за клеточкой. От страха нельзя избавиться, но с ним можно ужиться. Кейт приняла решение: она будет жить, привыкать к новой жизни, к новым ужасам, впитывать их до тех пор, пока ее разум и тело не перестанут реагировать на страх. Нужно лишь время. Хотя, возможно, такая стратегия приведет ее к безумию, и она тоже закончит свой путь в яме с огнем.
Ей больше не хотелось сидеть в одиночестве, тем более за самым дальним столом, куда почти не попадал свет от костра, заменяющего кухонную плиту, и факелов, установленных лишь в нескольких местах у крайних столов. Все остальные уже заняли свои привычные места.
Дрожа всем телом, Кейт выдержала каждый изучающий взгляд. Она больше не смущалась и не чувствовала себя зажатой в угол. Страх распалил в ней огонь, как это бывало всегда после всплеска эмоций. Она не собиралась больше жалеть себя. Недавнее покушение на ее жизнь теперь вызвало только гнев. Пусть, девушка не была сильной физически, но в подобных ситуациях всегда лишь злилась вместо того, чтобы обижаться и в слезах молить небеса о спасении. Нет, она злилась, и гнев придавал ей сил. Пусть, ее трясло от страха, подкашивались ноги, но, когда в тебе есть хоть капля гнева к обидчику, ты не умрешь, смирно опустив руки, ты будешь бороться за жизнь.
Основная задача — втереться в доверие, отошла на второй план. Главной задачей для Кейт стало — приспособиться к новой жизни и не тронуться умом. Задача не из простых, но, кажется, теперь Кейт хотя бы знала, чего ожидать от жизни. Эван прошел мимо факела, торчащего из земли и сел за второй стол в третьем ряду, за которым уже был один парень. За первым столом сидели Тайлер, Нил и еще один парень.
Почти за каждым столом было по два или три человека. Лишь два стола в самом углу пустовали. Туда же и не попадал свет от огня. За одним из этих столов Кейт сидела во время обеда, но сейчас они будто находились на границе с другим миром, в котором не существует слова «безопасность».
Кейт глубоко вздохнула, набралась смелости, от которой остались лишь жалкие крохи, и медленно подошла к столу, за которым расположился Эван. Его сосед был широкоплечим жилистым обладателем больших, ярко-карих глаз с длинными густыми ресницами. У него были пепельно-русые волосы. Они плавно тянулись вверх от макушки, а на висках были гораздо короче. На лице его проступала легкая щетина, кожа смуглая и на удивление чистая. Вид у парня был сонный и расслабленный. Он даже не взглянул на Кейт, когда та подошла к их столу. Эван тоже не поднял головы. Обоим было безразлично ее присутствие, но этому Кейт даже обрадовалась.
Девушка опустилась на лавочку рядом с Эваном. Слева от нее, за соседним столиком сидели ее первые знакомые и о чем-то перешептывались. Кейт скрестила руки, вытянув их на стол, и опустила голову на руки.
— Эй, новенькая, — позвал кто-то за первым столом. Кейт не обернулась и никак не отреагировала, тогда снова раздался тот же голос: — Кейт?
— Что? — не поднимая головы, безжизненно буркнула девушка.
— Ты цела? — довольно странным тоном спросил парень. Словно ему в самом деле было небезразлично.
— Да, — ответила Кейт после минутного молчания. — Спасибо.
Энергии совершенно не осталось. Истерики всегда сильно выматывают, а помимо этого, день выдался насыщенный и очень тяжелый. Кейт чувствовала себя опустошенной. Ее сильно нервировало предвзятое отношение к ней, озлобленность всего мира, в котором она оказалась заключена. Неприятно, когда тебя ненавидят ни за что.
Парень, сидящий напротив, что-то прорычал и Эван тут же отозвался:
— Прекрати, Зейн. Она просто сидит и никого не трогает.