Прости грехи наши… Книга первая

Фетисова Елена Владимировна

Васька смущенно заулыбался, покусывая рыжие усы.

– Жене сюрприз. Сына мне родила…, – он наклонился и, взяв несколько цветков, преподнес восхищенной девчонке.

– Спасибо, – воскликнула она снова, – Прямо, как в заграничной картине! – но тут, же осеклась, – Нельзя к нам и цветы тоже…

Василий склонил голову и затоптался на месте, не находя слов.

Девушка поморщила несколько секунд свой гладкий лобик, и, видимо найдя решение, радостно воскликнула:

– Порядки у нас строгие, но, кажется, я придумала, – махнула она

по привычке своими миниатюрными пальчиками, – Мы не будем передавать вашей супруге эти замечательные тюльпаны, но она их увидит!

– То есть, как? – не понял ее мужчина и заморгал от удивления своими необыкновенного цвета ресницами.

Девчонка засмеялась, видя, как Василий растерялся. «Такой великан», – подумала она, – «А расстроился, прямо как ребенок…».

– Не волнуйтесь, – успокоила его медичка, – Я же сказала, что помогу… Поверьте, это будет настоящий сюрприз для вашей жены! Правда, придется пожертвовать цветами.… Жаль, конечно, но это стоит того. Подождите одну минуточку, – и она убежала, захлопнув за собой дверь.

Вскоре, Василий снова услышал ее верещащий голосок и многочисленные возгласы подруг.

Ситцевая штора на окошке раздвинулась. На мужчину с любопытством смотрело несколько сотрудниц в белых халатах, совсем молодых и тех, чьи лица уже были тронуты неумолимыми морщинками.

Василий улыбнулся женщинам, и так ему стало легко от встречи с этой хрупкой городской девушкой, с ее ясно-серыми глазами, будто не просто с хорошим человеком, с самой удачей соприкоснулся он в этот день.

Анна сидела на кровати, опустив тонкие смуглые руки на короткий, давно выцветший больничный халат. Белая косынка, низко повязанная над самыми смоляными бровями, придавала ей вид примерной богомольцы.

– С тебя, в пору картины писать, Нюра, – глядя на нее, улыбаясь, сказала Зина, соседка по палате.

– В таких нарядах только и создаются великие полотна! – съязвила Кларочка, щуплая, по сравнению с последней, и самая молодая среди них, – Не понимаю, почему не разрешают принести из дома нормальную одежду? Можно подумать здесь у них в больнице стирают чище… Ни у кого, булавочки нет? А, то у меня двух пуговиц не хватает.

– Если, только, пуговиц это не беда…, – упитанные щеки Зины в улыбке, казались, еще полнее, – Да, и кому ты здесь нужна, – женщина подняла грузное тело с кровати, та пропищала.

– Терпеть не могу этих дореволюционных коек! – сморщила носик Клара, – И плоских шуточек, – добавила она.

– Ты смотри, Нюр, какая интеллигентка у нас завелась, – обратилась женщина снова к Анне.

– Заводятся, только, тараканы. А я, между прочим, на новеньком "Москвиче" приехала! – вызывающе прозвучал ответ.

– Вот, он, легок на помине, – не дослушала ее Зинка.

– Кто? – непонимающе порхнула рыжими ресницами Клара, и тут же завизжала, махая обезображенным маникюром, не умело обрезанным нянькой в приемной.

Анна, между тем, подняла на женщин удивленные глаза,

и неожиданно для всех, даже для себя, заплакала.

Зина заметила первой.

– Не ори! – крикнула она Кларке, – Ты что, Нюра? – подбежала женщина к соседке, и погладила пухлыми руками Анну по голове.

Хлюпая носом, та проговорила сквозь обильно текущие слезы:

– Девочки, я сына родила… Сына! – и упала, в скомканную подушку.

– Ну, и чего же ты ревешь, тогда? – успокоилась Зинка, – И так, чуть ли не каждый день дождь со снегом…

– Я не буду, не буду… Это от радости…, – виновато заулыбалась смущенная Анна, – Все-таки и мой заветный день настал, – засветились сквозь слезы искорки счастья в ее глазах.

– Теперь, они у тебя все такими будут, – скривила губы в насмешке Клара, – Пеленочки-распошеночки, кашка-малашка и вопли целыми днями…

– Это все что тебе известно о детях? – насупила брови Зина, ставшая матерью во второй раз.

Не заметив ни Кларкиной иронии, ни возмущенного возгласа Зинки, Анна устремила на родильниц свои серые глаза:

– А, у вас кто, девочки?

– У меня тоже пацан, – бесцеремонно бросила Кларка.

– Ну, Клара, – покачала головой Зина. – Ты же, теперь, мать…, – попыталась наставить она неразумную женщину на путь истинный.

– Это еще, не значит, что я и сама заново родилась. И, кстати, находясь в подобных условиях, вообще, озвереть можно, а ты к словам цепляешься!

– Я добра тебе желаю, глупенькая. Не понимаю, вообще, как такая фифа в нашу дыру попала? – уставилась на молоденькую соседку Зина.

Кларка, не ожидавшая подобного вопроса, споткнулась на полуслове:

– Я.. я…, – ее красивые, с золотым отливом ресницы растеряно захлопали.

– Ой, девочки, а мы с Васей на юбилей к тетке приехали, а у меня схватки начались! – лихорадочно сверкая влажными глазами, воскликнула вместо нее Анна,– Представляете?!

– Я тоже у родственников была…, – отвела взгляд в сторону Кларочка, – Еще вопросы будут?

– Клара, тебя, так кажется, зовут? – обратилась к ней повеселевшая Анна, – Зря ты злишься на всех подряд, материнство – это же великое счастье!

– Хватит меня учить! – рассердилась на них молодая капризная мамочка, – С утра эта калоша старая… Зинаида Прокопьевна мозги компостировала, теперь вы… Вашей теске, Зинаида, в пору кавалерией командовать, а не роддомом заведовать. Сама-то здесь не лежала ни разу, вот, и измываться над бедными женщинами, – выпустила всю желчь Кларка.

– Замолчи! – топнула ногой Зинка, ее тапок звонко шлепнулся о дощатый пол, – Зинаида Прокопьевна – замечательный доктор и человек, – сделала она многозначительную паузу. – А что судьба, так сложилась, не ее вина, – и уже более мягко добавила, – Дурочка ты, несовершеннолетняя…, – Зина хотела потрепать Клару, которой еще не исполнилось восемнадцати, по рыжей шевелюре, торчащей из-под косынки, но непутевая соседка отпрянула и заносчиво выкрикнула: