Прости меня за любовь
Шрифт:
И все же она продолжала цепляться за свою призрачную надежду.
Они поговорили еще немного, потом Талли попрощалась с отцом и нехотя поехала домой. Ей, однако, снова повезло — Ханта не было. Из оставленной им записки Талли узнала, что он встречается с юристами мистера Накамуры, с которыми ему предстояло обсудить окончательный вариант контракта. В постскриптуме Хант, впрочем, приписал, что постарается вернуться пораньше. И он действительно приехал вскоре после нее. Судя по слегка осунувшемуся лицу, он здорово вымотался. От него, однако, не укрылось, что Талли, которая встретила его лежа в постели, выглядит не такой оживленной, как обычно, но, к счастью, Хант приписал ее угнетенное состояние усталости и недосыпу.
— Ты, я
— Так и есть, — согласилась Талли, натягивая одеяло повыше. — Эта неделя была не из легких.
— Ну ничего, осталось немного. Скоро ты закончишь съемки на натуре и вернешься домой. Мне тебя очень не хватает, — сказал он с улыбкой и, на ходу развязывая галстук, опустился рядом с ней на край кровати. А Талли не знала, то ли заплакать, то ли ударить его, то ли крепко прижать к себе и не отпускать. Она не хотела терять Ханта, не хотела вопреки всему, хотя здравый смысл твердил, что, скорее всего, она его уже потеряла.
— Правда? — глухо спросила она.
— Конечно, правда, глупышка. — Хант наконец справился с галстуком и отправил его вслед за пиджаком. — Хочешь, поужинаем где-нибудь вместе?
Талли отрицательно покачала головой. Она слишком измучилась, да и усталость тоже давала о себе знать.
— Нет, не особенно.
— Тогда попробуем сообразить что-нибудь из того, что́ найдется в холодильнике, — бодро сказал Хант.
На этот раз Талли кивнула, гадая, сколько еще таких вечеров вдвоем, сколько домашних ужинов и проведенных вместе ночей им осталось. Она твердо знала: все кончится, если Мег удастся установить, что Хант спит с другой женщиной. Или не «если», а «когда». Похоже, их роману пришел конец.
Но даже думать об этом ей было слишком тяжело. Талли продолжала упорно гнать от себя мысль о неизбежном разрыве, потому что в противном случае она могла не выдержать. Не имело никакого значения, что подобное с ней уже случалось — ковбой и актер-англичанин были не в счет просто потому, что с Хантом она прожила четыре года, и, хотя официально они так и не зарегистрировали свой брак, с ним Талли чувствовала себя уверенно. Казалось, все ее мечты сбылись и ничто ей не угрожает, но все оказалось не так.
Далеко не так.
Хант тем временем спустился в кухню и приготовил салат и омлет, а также откупорил бутылку любимого вина Талли. К тому времени, когда она нашла в себе силы и мужество присоединиться к нему, все уже было готово. Они сели к столу, но почти не разговаривали. Молчание становилось тягостным, и Талли включила какую-то музыку. О чем с ним говорить, она так и не придумала. Впрочем, после пары бокалов Хант немного расслабился и спросил, как прошли два последних съемочных дня, а потом рассказал о своей встрече с представителями инвестора. По его словам, все вопросы были урегулированы, так что они смогут приступить к съемкам нового фильма, как только закончат производство текущей ленты.
После ужина Талли приняла душ и снова легла. За весь вечер она не сказала и пяти слов, и Хант снова забеспокоился.
— Да что с тобой? Ты не заболела? — заботливо спросил он.
— Кажется, я действительно слегка простыла, — уклончиво ответила Талли. — Мне нездоровится с… со вчерашнего дня, — добавила она для вящей убедительности.
— Думаю, тебе просто нужно как следует выспаться, — сказал Хант и, заботливо укрыв ее одеялом, ушел к себе в кабинет, чтобы просмотреть кое-какие документы, которые передали ему адвокаты инвестора.
Когда час спустя он снова вернулся в спальню, Талли притворилась, что спит. Ей было очень одиноко, и, когда Хант погасил свет, по ее щекам сами собой покатились беззвучные слезы. Как долго продлится этот кошмар, Талли не знала. Ей было понятно только одно: нужно терпеть.
И она готова была терпеть сколько потребуется.
На следующий день Талли с утра отправилась в тренажерный
После обеда Хант отправился играть с друзьями в теннис, а Талли села в гостиной и стала просматривать очередную порцию изменений в сценарии. Хант предложил пойти вечером в кино, и она волей-неволей согласилась. Теперь она ждала его возвращения чуть не со страхом и гадала, сколько времени может занять расследование. Время тянулось невыносимо медленно, и каждая минута причиняла ей почти физическую боль. Талли даже стало казаться, что она не выдержит этой пытки и попробует выяснить отношения с Хантом, не дожидаясь, пока Мег сообщит ей о результатах работы сыщиков. С тех пор как она побывала в офисе детективной фирмы, не прошло и суток, но Талли чувствовала себя так, словно ждет звонка от Мег уже целую вечность.
Они все-таки поехали в кино. Талли просто не сумела придумать подходящий предлог, чтобы остаться дома, к тому же она знала, что, если откажется, Хант вряд ли отправится туда один. По дороге ей вдруг пришло в голову, что как раз в эти минуты кто-то из людей Мег следит за ними, но когда у входа в кинотеатр Талли огляделась по сторонам, то ничего не заметила. Хант и вовсе ничего не подозревал.
Этот уик-энд стал, наверное, самым длинным в жизни Талли. И самым тягостным. Воскресенье, впрочем, оказалось не таким гнетущим, так как по предложению Ханта они заехали к отцу Талли, а потом все вместе отправились в «Плющ». Вывезти Сэма в город было нелегко — с некоторых пор это требовало значительных усилий и превращалось в целую «боевую операцию», но Ханта это нисколько не пугало. Подобные вещи он всегда делал охотно, зачастую — по собственной инициативе. Талли это очень нравилось, но сейчас ей только стало еще тяжелее. Неужели все кончено, спрашивала она себя. Теперь Талли стало понятнее, почему некоторые женщины, узнав об измене мужа, не спешат выяснить с ним отношения, а, напротив, — делают вид, будто ничего не произошло. По словам Мег, подобное случалось довольно часто, но Талли такой вариант не подходил. Она знала себя, знала, что не сможет жить с Хантом, если выяснится, что он ей изменил. С другой стороны, разрыв тоже казался ей чем-то невероятным, невозможным. Талли не представляла себя без Ханта, но и остаться с ним не могла.
В «Плюще» было многолюдно и шумно. Сэм очень старался держать себя как обычно, и ему это вполне удавалось, но Талли знала, что на самом деле отец глубоко переживает и за Ханта, и за нее. К счастью, на веранде, где они заказали столик, им встретились знакомые. Разговор с этими людьми — довольно приятной супружеской парой — немного отвлек Талли, и все равно она не чаяла, когда же этот тягостный обед наконец закончится.
За выходные Бриджит звонила Талли дважды, что было для нее не совсем обычно, да и, судя по голосу, чувствовала она себя крайне неловко. Бриджит, правда, сказала, что наслаждается спа-процедурами в отеле, но Талли подозревала, что, если бы это было действительно так, помощница вряд ли стала бы ей звонить. Не было никаких сомнений, что Бриджит чувствует себя виноватой и не находит себе места от беспокойства. Талли тоже нервничала, правда — по совершенно иной причине, и только Хант, похоже, ничего не подозревал, полагая, что она действительно немного простыла. В воскресенье вечером он, правда, предпринял попытку заняться с ней любовью, но Талли не могла ответить ему взаимностью. Пришлось сослаться на головную боль и общую слабость, и Хант, решив, что она подхватила грипп, принес ей в постель куриный бульон, отчего Талли едва не расплакалась.