Прости меня за любовь

Стил Даниэла

Сразу после разговора с фэбээровцем Талли позвонила отцу. Ей нужно было забрать финансовые документы, которые переслал ему Виктор. Сэм не возражал, и они договорились о том, когда она заедет. Талли ничего не сказала ему о Ханте, но когда ближе к вечеру она приехала к отцу, Сэм был потрясен ее видом. Талли была бледна как смерть; глаза ее опухли и покраснели, а под ними залегли темные круги. Кроме того, за два дня она сильно осунулась, а поскольку Талли никогда не отличалась полнотой, сейчас она сделалась похожа на беженку из района военных действий, которой пришлось долго голодать.

— Что с тобой? — обеспокоенно спросил Сэм. — Что случилось?

— Ничего,

па. Я просто устала.

— Меня не обманешь, дочка. Рассказывай. Выговоришься — легче станет.

Сэм привлек ее к себе, и Талли, не выдержав, расплакалась. Всхлипывая, она рассказала отцу все. Услышав об измене Ханта, Сэм пришел в ярость. Что касалось Бриджит, то он был скорее удивлен и никак не мог понять, что с ней произошло и как она могла поступить подобным образом со своей работодательницей и подругой. В целом, однако, сообщенные дочерью новости не слишком шокировали старого адвоката: он хорошо знал человеческую натуру и имел довольно полное представление о том, на что способны отдельные представители рода человеческого. Правда, ни от Ханта, который ему искренне нравился, ни от Бриджит, к которой он тоже хорошо относился, Сэм ничего подобного не ожидал. Сейчас, однако, он думал не о них, а о дочери, для которой все пережитое стало болезненным ударом.

— Мужчины часто совершают глупости, дочка, — сказал он, продолжая гладить всхлипывающую Талли по голове, как маленькую. — Особенно если думают не головой, а другим местом. Подумать только, что мне мог нравиться этот мелкий говнюк!.. — добавил он эмоционально, и Талли не выдержала и рассмеялась сквозь слезы.

— Ты прав, па. Похоже, другого названия он не заслуживает.

— И Бриджит тоже хороша. Что ты собираешься с ней делать?

— Пока не знаю. Частный детектив, к которому я обратилась, посоветовала мне обратиться в ФБР. Завтра ко мне приедет агент… или следователь, не знаю точно, как они называются. Для этого мне и нужны сводные ведомости — он все проверит по своим каналам и даст окончательный ответ. — Она покачала головой. — Я не знаю, взяла Бриджит эти деньги или нет, но она три года спала с Хантом, и мне кажется — этого достаточно, чтобы ее уволить. Я… я просто об этом еще не думала. Сначала мне нужно было разобраться с Хантом.

— Ну и как, разобралась? — ласково спросил Сэм.

— Да. Вчера вечером он съехал.

— Молодец, дочка. — Он внезапно нахмурился. — А Макс знает?

— Нет, я ничего ей не говорила. Мне кажется, сначала я должна смириться… или, по крайней мере, привыкнуть к мысли, что его больше нет рядом, и только потом разговаривать с дочерью. Для Макс, я уверена, тоже будет очень больно узнать, что… Кстати, его подружка беременна, и они собираются пожениться. — Незаметно для себя Талли опять свернула на больную тему. — Я спрашивала, согласен ли он ее бросить, — мол, тогда я постараюсь все забыть, — но он отказался. Именно тогда я поняла, что это конец и что я ему больше не нужна… Никому не нужна…

Талли снова всхлипнула. Последние слова она произнесла совершенно убитым голосом, и Сэм не на шутку за нее испугался. Он знал, что не только мужчины делают глупости. Женщины, как правило, сильнее мужчин, но они более эмоциональны и в минуту отчаяния могут совершить непоправимое. Несколько меньше он беспокоился о внучке, хотя и для Макс это известие грозило обернуться изрядным потрясением.

Потом ему в голову пришла еще одна мысль.

— А как же следующий фильм, который вы собирались делать вместе? — спросил Сэм. Это тоже был

немаловажный вопрос, касавшийся сразу многих аспектов жизни Талли.

— Я больше не буду с ним сотрудничать, — ответила она. — Я так и сказала ему вчера. Этот фильм мы закончим, и потом — все! Да и как я смогу снова с ним работать, если…

Она не договорила, и Сэм кивнул. Все было ясно и без слов.

— Мне очень жаль, дочка, — проговорил он, касаясь ее мокрой щеки своими скрюченными артритом пальцами. — Действительно жаль. Вместе у вас неплохо получалось, но ты ни в чем не виновата. Просто Хант оказался совсем не таким, каким казался. Подумать только, он изменял тебе все четыре года, и за все время у него так и не проснулась совесть! Нет, то, что вы расстались, — это не несчастье, а скорее удача, большая удача. Ты так не считаешь? — Он изо всех сил пытался подбодрить дочь, но горе Талли все еще было слишком глубоким.

— Поменьше бы таких «удач», — устало сказала она. — Думаю, впредь я постараюсь без них обойтись, иначе меня просто не хватит надолго.

— Я понимаю, понимаю… Но ничего, выше нос, дочка! На Ханте свет клином не сошелся. Ты еще молода, найдешь себе другого мужчину, поприличнее, — уверенно сказал Сэм, но Талли сразу подумала, что после смерти Белинды сам он так и не женился и даже, насколько она знала, не завел ни одного романа, ни одной, даже пустяковой интрижки.

Ее мать была для Сэма единственной любовью в жизни, и памяти Белинды он остался верен до конца. Сама Талли любила Ханта далеко не так сильно, и все же он был для нее важен — с ним ей было приятно и комфортно, к тому же ей нравилось знать, что она кому-то дорога́.

— Мне никто не нужен, па, — возразила она мрачно. — С меня хватит. Я трижды обжигалась, больше не хочу.

— По крайней мере, вы не были официально женаты, — заметил Сэм. — Значит, с точки зрения закона никаких осложнений не будет.

Подобный «профессиональный» подход слегка позабавил Талли. Она улыбнулась, а Сэм продолжал:

— Вы ведь не приобретали вместе никакой недвижимости, никакого имущества, не так ли? Знаешь, это настоящий кошмар, когда супруги разводятся, а тебе приходится распутывать узлы и разбираться с совместно нажитой собственностью. Хуже этого ничего и быть не может. Э-эх, да я ведь, кажется, тебе уже говорил!..

Талли кивнула. Отец действительно не советовал ей оформлять свои отношения с Хантом официально, и она его послушалась. Правда, когда-то давно он сам настоял на том, чтобы она зарегистрировала брак с отцом Макс, но впоследствии Сэм объяснил, что сделал это не ради нее, а ради внучки, и, наверное, он был прав. По крайней мере, теперь Макс знала, что ее родители были женаты по-настоящему, а не просто сожительствовали. Талли, правда, подозревала, что понятие «незаконнорожденный ребенок» мало что говорит дочери. С другой стороны, сознавать, что ты родился в нормальной, полноценной семье, было приятно — она знала это по себе.

— Что касается Бриджит, то мне кажется — ты должна уволить ее как можно скорее, — неожиданно добавил Сэм, и Талли вскинула на него удивленный взгляд.

Похоже, отец не на шутку разозлился на Бриджит, которая осмелилась предать его дочь. Сама Талли не столько сердилась, сколько чувствовала себя глубоко уязвленной тем, что Бриджит завела интрижку с Хантом и столько времени ее обманывала.

— Я разберусь с этим в понедельник. Уволить ее в воскресенье я все равно не могу, — сказала она, стараясь успокоить отца, но на сердце у нее было тяжело.