Прости меня за любовь
Шрифт:
Больше говорить было не о чем, им оставалось только попрощаться. На протяжении всего разговора Талли не переставала плакать, и к тому моменту, когда она дала отбой, Хант чувствовал себя настоящим чудовищем. Он как-то не задумывался о том, что расставание может причинить Талли такую боль; отчего-то ему казалось, что для нее все пройдет не так болезненно, но сейчас ему стало очевидно: если лжешь человеку, который тебя любит, ты наносишь ему рану, которая заживет не скоро. А может, и вообще никогда. В глубине души Хант боялся скандала, боялся истерики, может быть — битья посуды, но он не ожидал, что его уход повергнет Талли в такое отчаяние, и теперь ему было не по себе от того,
Кроме того, со стороны могло показаться, будто он, как беспечный мотылек, с легкостью перепархивает от одной женщины к другой, нисколько не задумываясь, какие последствия может вызвать его уход. Хант действительно перебрался к Анджеле буквально в тот же день, когда Талли его выгнала, и это, наверное, выглядело не очень солидно, однако основная причина подобной поспешности заключалась вовсе не в том, что Ханту некуда было деваться. На самом деле он хотел защитить Анджелу от ее мужа — особенно теперь, когда она носила его ребенка. Отцовство было для него чем-то совершенно необычным и новым, поскольку детей у Ханта никогда не было, да он и не хотел их иметь. И вот теперь у него будет сразу двое — сын Анджелы и их общий ребенок, который должен появиться на свет месяцев через пять. О своей беременности, кстати, Анджела сообщила ему достаточно поздно, боясь, что он начнет уговаривать ее сделать аборт. Она призналась, что очень хотела родить ребенка именно от него, и Хант почувствовал себя тронутым до глубины души. Это тоже было для него внове. До сих пор еще ни одна женщина не мечтала иметь от него детей.
Талли провозилась с укладыванием вещей почти до двух часов ночи. К этому моменту ей удалось очистить два книжных шкафа и почти всю гардеробную. У Ханта оказалась целая гора вещей, и Талли даже начала бояться, что не успеет собрать все до отъезда в Палм-Спрингс. В воскресенье утром она постаралась встать пораньше и снова взялась за работу. На этот раз у нее была вполне определенная цель, поэтому вместо того, чтобы заливаться слезами каждый раз, когда она открывала очередной шкаф или выдвижной ящик с его вещами, Талли принималась за дело и вскоре упаковала еще две большие картонные коробки. И все же вещей было очень много. Из одной только ванной комнаты она вынесла почти полную коробку всяких мелочей, и это был еще далеко не конец. За четыре года Хант успел основательно обжиться в ее доме, а Талли хотелось, чтобы ей больше ничто о нем не напоминало.
Она как раз разбирала бумаги в его кабинете, когда раздался звонок в дверь. Это пришел старший агент Кингстон из ФБР. Отворив дверь, Талли увидела на пороге высокого, подтянутого мужчину довольно приятной наружности — темноволосого, голубоглазого и широкоплечего. Несмотря на воскресенье, он был одет в белую сорочку с галстуком, пиджак спортивного покроя, серые брюки и замшевые мокасины. Как Джим объяснил ей впоследствии, он пришел не в гости, а с рабочим визитом, поэтому и оделся столь официально. Он сразу назвал себя и предъявил удостоверение сотрудника ФБР, и Талли пригласила его в кухню, извинившись за царящий в доме разгром. Джим, впрочем, успел заметить стоящие в прихожей пустые и заполненные коробки. О том, что они означают и чем занимается Талли, он догадался почти сразу, но никаких вопросов задавать не стал.
В кухне она предложила ему чай или кофе, но он отказался и от того, и от другого, и Талли вручила ему документы, которые взяла у отца. Некоторое время Джим внимательно их изучал, потом поднял голову и посмотрел на Талли. Лицо у нее было печальное, большие зеленые глаза припухли от слез, и он понял, что она еще не смирилась со своим горем.
— Что ж, мисс Джонс,
— Моя интуиция говорит, что я — идиотка, потому что не заметила исчезновения денег раньше, — невесело сказала Талли. — Впрочем, как недавно выяснилось, вокруг меня происходило много всякого, а я не замечала ничего .
— Люди, которые присваивают чужие деньги мошенническим путем, как правило, действуют очень хитро и осторожно, — хладнокровно заметил Джим. — Они отлично знают, как далеко можно зайти, сколько они могут взять и как замести следы, чтобы не попасться. Возможно, для вас это будет слабым утешением, но я из опыта знаю, что в большинстве случаев мошенником оказывается именно тот, кому жертва больше всего доверяла. Именно поэтому разоблачить злоумышленника бывает довольно трудно, но… но мы справляемся. — Он чуть заметно улыбнулся уголками губ.
— Сначала я подумала на Виктора Карсона, на моего бухгалтера, — ответила Талли. — Мне казалось — если это был не он, то почему он не обнаружил исчезновение денег раньше?
— Не исключено, что он не обнаружил их исчезновение по той простой причине, что злоумышленник отлично знал, как обвести вокруг пальца не только вас, но и его. Поверьте, ФБР достаточно часто сталкивается с подобными вещами. Я, разумеется, побеседую и с вашим бухгалтером, а наши финансовые эксперты поработают над вашим гроссбухом и остальными документами. Думаю, что объектами расследования мы сделаем именно вашего бухгалтера, вашу помощницу и вашего… в общем, мужчину, с которым вы жили. Если выяснится, что все они непричастны к пропаже денег, что ж, будем копать дальше, пока не найдем истинного виновника. Вы согласны?
Талли кивнула. Она считала, что только трое перечисленных им людей действительно могли ее обворовывать, причем в невиновности Ханта она была уверена практически на сто процентов. Так Талли и сказала Джиму.
— Мег Симпсон тоже считает, что мистер Ллойд не причастен к этой некрасивой истории, — кивнул Джим. — Зато ваша помощница прекрасно подходит на роль основной подозреваемой.
— Это еще почему? — удивилась Талли.
— Потому что, насколько я понял, вы ей полностью доверяете. А доверие дает нечестному человеку широкие возможности. Кроме того, однажды мисс Паркер вам уже солгала, и вы об этом знаете.
Талли снова кивнула. Она знала, о чем идет речь, и была благодарна Джиму за то, что он не стал пускаться в подробности.
— Завтра я собираюсь уволить Бриджит, — сказала она грустно.
Она размышляла над этим всю ночь, пока не заснула, но окончательное решение приняла только утром, когда проснулась. Им придется расстаться. Талли просто не могла оставить Бриджит на должности своей личной помощницы после всего, что́ та сделала.
— А вот с этим я бы на вашем месте спешить не стал, — сказал Джим, и Талли недоуменно вскинула брови, хотя Мег тоже советовала ей не торопиться.
— Почему нет?
— Мне бы хотелось, чтобы, пока мы ведем расследование, мисс Паркер ничего не знала о наших подозрениях. В противном случае она будет очень осторожна, и нам будет труднее взять ее с поличным. Вы уже разговаривали с ней насчет этих денег?
— Да. Я спрашивала, не знает ли она, куда они могли подеваться, и Бриджит ответила, что их вымогал у нее Хант. Тогда я ей поверила, но потом…
— Вы не возвращались к этой теме после того, как получили у Мег отчет о результатах расследования?