Прости меня за любовь
Шрифт:
Талли кивнула. Она и сама так думала, но только сейчас начинала понимать почему. Кража денег была, конечно, бесчестным, но вполне обезличенным поступком. Но роман Бриджит с Хантом — это было уже личное . Это было как нож, вонзенный в самое сердце Талли. Именно поэтому сейчас ей не хотелось ни видеть никого из них, ни даже вспоминать, что когда-то у нее были подруга и любовник, которого она считала почти что мужем.
— Я тоже так думаю, — кивнула Талли. — Но… довольно о грустном. Мне очень хорошо здесь, с тобой, и я тоже очень по тебе соскучилась. Давай лучше поговорим о твоих делах и… извини, что мне пришлось начать с таких ужасных новостей.
— О моих делах?.. — растерянно переспросила Макс. — Да какие у меня дела? Все нормально. По сравнению с тобой так все просто отлично. — Она ненадолго замолчала, по-видимому, не в силах не думать о том, что́ ей довелось узнать. —
Самой Макс казалось, что ее мать больше никогда не сможет встречаться с мужчинами. Больше того, пройдет довольно много времени, прежде чем она снова научится просто доверять людям. Талли действительно получила очень жестокий урок, который мог озлобить любого человека.
— Только не сейчас. Не в ближайшее время, — твердо ответила Талли. — Если на то пошло, я не могу об этом даже думать. Может быть, когда-нибудь потом, но… В общем, должно пройти время, о’кей?
Макс кивнула. Она боялась, что мать ответит категорическим «нет» или «никогда». Похоже, Талли уже немного успокоилась… или она была гораздо более сильной женщиной, чем Макс казалось.
— А дедушка знает?
— Знает. И он, как всегда, надавал мне кучу полезных советов.
— Как он себя чувствует?
— В целом нормально, — вздохнула Талли, — хотя в последнее время он сильно ослабел. Впрочем, бывают дни, когда он чувствует себя молодцом. Надеюсь, так будет и дальше.
— Я собираюсь приехать домой перед летней школой [18] , так что смогу побыть с ним.
В отличие от большинства сверстников, которые старались растянуть курс обучения на пять или шесть лет, Макс планировала закончить колледж меньше чем за четыре года, после чего сразу поступить на юридический факультет [19] . Именно поэтому после первого же курса в колледже она записалась в летнюю школу, благо ей не нужно было подрабатывать, чтобы платить за обучение. Талли и Сэм одобрили ее решение. Они оба очень гордились Макс, и не без причины — она оказалась прилежной, старательной студенткой и училась только на «отлично».
18
Летняя школа — курс лекций, семинаров и практических занятий для преподавателей и некоторых категорий студентов в целях повышения их квалификации; проводится в период летних каникул в школах, университетах и т. п.
19
Юридический факультет (в США) — как правило, автономная единица в составе университета, последипломная школа, которая готовит специалистов в области права. После окончания трехлетнего курса выпускнику присваивается степень доктора права.
— А когда заканчиваются твои съемки? — спросила Макс.
— За месяц, я думаю, управлюсь. Должна управиться, иначе полетит бюджет. Потом, как всегда, монтаж, компоновка, перекомпоновка… Надеюсь, это займет не слишком много времени, и к твоему приезду я буду свободна как птичка. Честно говоря, после съемок этого фильма я хотела устроить себе каникулы — мне давно пора отдохнуть… от всего. В том числе и от работы.
Тут Талли немного лукавила. Она не стала говорить дочери, что, поскольку их совместный с Хантом проект прекратил свое существование, ей придется потратить какое-то время на поиски нового сценария. Разумеется, у такого известного режиссера, как Талли, всегда хватало предложений, но среди них было сравнительно мало таких, которые бы ей понравились. А Талли непременно хотела найти хороший сценарий с достойным бюджетом, чтобы работать над ним в свое удовольствие.
Как показывала практика, именно когда она работала с удовольствием, у нее получались самые лучшие фильмы.
Мать и дочь еще некоторое время лежали рядом, болтая о всякой ерунде. Потом Макс, которая все никак не могла успокоиться, сказала:
— Ну и придурок этот Хант! — Она просто не могла выразиться резче. Все уважение и привязанность, которые она когда-то к нему испытывала, куда-то испарились, остались только презрение и обида за мать. — А Брит и вовсе мошенница.
— Ты права, — согласилась Талли. — К сожалению, у них обоих не оказалось ни принципов, ни совести, ни морали. Я уже не говорю о силе характера. Неужели так трудно было удержаться и не… Впрочем, насчет Бриджит я точно не знаю. Похоже, характер-то у нее есть, просто она с самого начала была не той, за кого я ее принимала.
— Ты рада, что она попадет в тюрьму? — осторожно спросила Макс.
— Я
— А она вернет? Суд может ее заставить?
— Честно говоря, не знаю. Как мне сказали, в подобных случаях никогда не удается вернуть все, поэтому нужно радоваться, если удастся получить хоть что-нибудь.
— Ладно, будем надеяться, что тебе повезет. В конце концов, ты же у меня знаменитость!.. — Макс рассмеялась. — Я буду молиться за тебя, мама, — добавила она гораздо более серьезным тоном, и Талли едва не расплакалась. Похоже, ее дочь действительно выросла; во всяком случае, она знала, что хорошо, а что плохо и чем можно помочь человеку, когда от него самого мало что зависит.
— Ладно, — сказала она, — какие планы на вечер? Куда пойдем?
Макс хотела пойти в свой любимый ресторан неподалеку. Талли не имела ничего против — после того как она столько времени проработала на съемочной площадке в Палм-Спрингс, ей хотелось побывать в каком-нибудь цивилизованном месте. Кроме того, Талли давно научилась дорожить каждой минутой, которую она проводила с дочерью, а где — не имело существенного значения.
Любимый ресторан Макс ей, впрочем, понравился, хотя поначалу она боялась, что там будет только пицца нескольких сортов. Меню, однако, оказалось вполне приличным, и, когда уже поздно вечером они возвращались домой, Талли впервые за много недель почувствовала, что наелась досыта. Она уже забыла, как это бывает, когда полный желудок рождает приятное тепло и расслабленность во всем теле. Погода тоже благоприятствовала — весна в Нью-Йорке была одним из самых лучших времен года, и в теплом вечернем воздухе плыл горьковатый аромат распускающихся почек.
Добравшись до квартиры, мать и дочь легли в одну постель и включили телевизор. Талли вскоре задремала, но Макс долго смотрела на экран и все думала, думала о том, что́ она узнала сегодня.
Глава 15
На следующее утро Талли и Макс отправились завтракать в расположенное на соседней улице кафе «Клуни». Мать заказала яйца-пашот на английском маффине, Макс удовольствовалась омлетом. Ели обе не спеша, и Талли получила наконец возможность как следует расспросить дочь о ее делах. Как выяснилось, бойфренд-медик, о котором Макс рассказывала ей по телефону, уже несколько недель назад ушел в прошлое. Теперь она в основном училась или проводила время с однокурсниками. Самых близких друзей Макс обещала представить матери вечером, и Талли предложила сходить вместе в ресторан.
В семь часов они всей компанией отправились в «Да Сильвано», который был любимым рестораном Талли; здесь подавали очень вкусные итальянские блюда, к тому же они взяли столик под навесом, где можно было дышать свежим воздухом и смотреть на проходящих мимо людей. Оставшиеся дни Талли и Макс бродили вместе по Сохо [20] и Челси [21] , заходили в галереи и магазины, побывали в Музее современного искусства, погуляли в Центральном парке и послушали там шумовой оркестр, исполнявший какие-то мелодии на канистрах, бочках и прочем железном ломе. В один из вечеров они, как и собирались, побывали на Бродвее, и вообще делали все, что любили делать, когда бывали в Нью-Йорке. Талли отдыхала телом и душой, однако не забывала регулярно проверять свой мобильный телефон, нет ли там сообщения от Джима, который известил бы ее об аресте Бриджит. Впрочем, она понимала, что еще слишком рано — сначала нужно было получить решение Большого жюри и ордер, да и Бриджит, скорее всего, все еще была в Мексике. И все же она была не в силах справиться с собственным нетерпением, к тому же ей хотелось, чтобы арест произошел, пока она была в отъезде, хотя умом Талли понимала, что рассчитывать на подобное везение не стоит.
20
Сохо — район Нью-Йорка в Южном Манхэттене. Здесь бывшие промышленные склады превращены в жилые дома и студии художников. Район некогда носил название «Сотня акров ада» из-за постоянных пожаров. Ныне это рай для туристов, устремляющихся сюда, чтобы побывать в многочисленных художественных лавках и галереях. Фасады домов украшены орнаментами из кремний-углеродистого сплава, создающего эффект чугунного литья. Название произошло от фразы «South of Houston», т. е. «район к югу от улицы Хаустон».
21
Челси — полубогемный жилой район западных 20-х улиц Нью-Йорка между Седьмой и Десятой авеню.