Прости меня за любовь
Шрифт:
Она и сердилась, да и боль, которую он ей причинил, еще не прошла, но Талли не собиралась портить себе жизнь из-за Ханта и Бриджит. Больше всего ей хотелось поскорее перевернуть эту страницу своей биографии — перевернуть, чтобы никогда к ней не возвращаться. О чем она жалела, так это о том, что судебное разбирательство потребует времени и Бриджит не может оказаться за решеткой уже завтра, а не через год. Единственное, что ее немного утешало, так это мысль о том, что ее бывшей помощнице не отвертеться и что в конце концов она все-таки окажется в тюрьме — и поделом! Правда, Талли несколько смущало, что, хотя виноваты перед ней были оба, платить за все придется одной Бриджит, поскольку
— Теперь Хант, наверное, будет свидетельствовать против меня? — снова услышала она в трубке исполненный жгучей ярости голос Бриджит. — А ведь если бы он не увлекся этой своей блудливой тварью, ничего бы не было. Ты так ничего и не узнала бы, и все были бы довольны и счастливы — в том числе и ты , Талли!
— Разве ты не слышала, что тайное всегда становится явным? — ответила Талли, несколько приходя в себя. — О деньгах, которые ты украла, я узнала вовсе не от Ханта, а благодаря независимой аудиторской проверке, которую потребовал наш японский инвестор… забыла, как его фамилия. Именно тогда я начала тебя подозревать. — На самом деле впервые она подумала о возможной вине Бриджит гораздо позже, но сейчас ей не хотелось об этом распространяться. — Так что я уверена — рано или поздно твоя афера все равно бы выплыла на свет. Тот же Виктор мог бы в конце концов догадаться, куда девались наличные.
— Это все Хант виноват… — в третий раз повторила Бриджит. На самом деле виноваты были оба, но Талли больше не хотела об этом говорить.
— В общем, я пришлю тебе твой кейс в самое ближайшее время.
— Мне он не нужен, можешь его выкинуть, — грубо сказала Бриджит и дала отбой.
Отложив замолчавший телефон подальше от себя, Талли долго сидела неподвижно, приходя в себя. Разговор с Бриджит и так был неприятным, и все же больше всего ее огорчило, что бывшая подруга ни слова не сказала о своем предательстве, словно ее это абсолютно не волновало. По-видимому, собственные бесчестные поступки Бриджит полностью оправдывала и не собиралась ни объясняться, ни просить прощения.
«Какой же испорченной надо быть, — подумала Талли, — чтобы не замечать за собой подобных вещей! Испорченной и злой… Она и позвонила-то мне только потому, что хотела сделать побольнее». И все же звонок Бриджит напугал Талли; после их разговора прошло уже несколько минут, но она до сих чувствовала, как по спине бежит холодок дурного предчувствия. Талли даже собралась позвонить Джиму, но передумала: ей было неловко беспокоить его в выходные. Хотела она позвонить и Ханту — предупредить, что Бриджит, похоже, окончательно съехала с катушек, но не видела в этом никакого особого смысла: в конце концов, он был взрослым человеком, который в состоянии сам о себе позаботиться. Да и не ее это дело — предупреждать Ханта о чем-то.
Снова зазвонил телефон, и Талли вздрогнула. Она даже решила, что Бриджит еще не все высказала, но это оказалась Макс, и Талли поспешила ответить, но голос ее дрожал.
— Что случилось? У тебя ужасный голос! — сказала Макс, которая сразу поняла, что с матерью что-то не так.
— Я… Мне только что звонила Бриджит. У нас был очень странный разговор, и… Она наговорила столько ужасных вещей — мне кажется, что она сошла с ума. Бриджит утверждала, что стоит перед моей входной дверью, но, быть может, она солгала. В общем, сегодня я на всякий случай останусь дома. Да и работы у меня еще много, — быстро добавила она, бросив взгляд на стопки счетов на столе. — Боюсь, меня ждет
Они еще немного поговорили, и в конце концов Талли успокоилась. С Макс она попрощалась уже совершенно нормальным голосом, а дочь еще раз напомнила ей, чтобы она была осторожнее.
Потом Талли вышла в прихожую и в кладовой под лестницей обнаружила небольшой атташе-кейс, о котором говорила Бриджит. Внутри оказалось несколько старых газет, вырезки из журналов по дизайну интерьеров, счет от врача и тому подобный мусор. Ничего нужного и важного в кейсе не обнаружилось, и Талли поняла, что Бриджит хотела использовать его как предлог, чтобы пробраться в дом и излить свою злобу на ту, кого она на самом деле винила во всех своих неприятностях. Быть может, она даже попыталась бы на нее напасть — ударить или расцарапать лицо… Рисковать Талли не хотела, поэтому прошла по всем комнатам первого этажа и убедилась, что все окна и дверь черного хода надежно заперты. Впрочем, осторожно выглядывая в окна, она никого не увидела. Не слышала она также и шума подъезжающей или отъезжающей машины, так что Бриджит, возможно, вовсе не слонялась возле ее дома, а звонила откуда-то из другого места, стараясь просто как следует напугать Талли. Своей цели она, однако, достигла, и Талли вновь пожалела о том, что судья не оставил ее в тюрьме.
Забрав из кухни оставшиеся счета, Талли включила охранную сигнализацию, а сама поднялась в спальню и в течение еще пары часов старалась вникнуть в сложные вопросы бухгалтерского учета. Звонок Бриджит не шел у нее из головы. Ей тем не менее удалось оплатить большинство счетов. Она как раз заканчивала переводить деньги по последнему из них — пользоваться компьютером она умела, хотя и делала это довольно редко, — когда ее телефон зазвонил в третий раз. Это был Джим Кингстон, и голос его звучал напряженно.
— С тобой все в порядке? — первым делом спросил он.
— Да, а что?.. Правда, недавно я разговаривала с Бриджит, и это было довольно неприятно… Мне даже показалось — у нее что-то вроде истерики. Кажется, она хотела войти, но я ее не впустила. Сейчас я забаррикадировалась в спальне; все окна и двери на первом этаже заперты, к тому же я включила сигнализацию, так что мне, пожалуй, ничего не грозит. Разве только в Лос-Анджелесе снова произойдет землетрясение, — пошутила она через силу. — Бриджит, к счастью, больше не звонила, и я очень надеюсь, что ей не придет в голову терроризировать меня своими звонками до са́мого суда.
— Она не будет тебя терроризировать, — твердо сказал Джим и добавил негромко: — Я сейчас приеду, если ты не против.
— Зачем?
— Я уже в машине, — сказал Джим, не ответив на ее вопрос. — Буду у тебя через пять минут, о’кей?..
Никаких объяснений он так и не дал, но Талли подумала, что с его стороны было очень любезно взять и приехать к ней после одного-единственного странного звонка Бриджит. Только потом она подумала, как Джим мог о нем узнать — ведь звонил-то он ей, похоже, уже с дороги. Неужели что-то произошло?
Джим, как и обещал, приехал через пять минут. Услышав звонок в дверь, Талли отключила сигнализацию и поспешно спустилась, чтобы впустить его внутрь. Выражение лица Джима только укрепило ее подозрения в том, что произошло что-то серьезное. Она, однако, была слишком напугана, чтобы первой задать вопрос, и только молча ждала, что он скажет. Что, если Бриджит отправилась домой к ее отцу и причинила ему какой-нибудь вред? Это было единственным, что пришло ей в голову.
Не желая томить ее, Джим не стал медлить. Прямо с порога он сказал: