Прости мне мои грехи
Шрифт:
Я бросила на него уничтожающий взгляд, и он, стиснув зубы, свернул одну из тетрадей в трубку, чтобы привести мою просьбу в исполнение.
– А тебе смешно? – наконец—то обратилась я в пустоту, убивая остатки своей инсектофобии (боязнь насекомых).
– Это точно уродец сделал.
– Ненормальный уже свое семейство в школу тащит.
– Сумасшедший! – доносились тихие шепотки из всех уголков класса. Коул в эту секунду же продолжал сидеть за партой и что-то с энтузиазмом рисовал в своем блокноте, который он всегда носил с собой. Я сделала несколько уверенных шагов в его
– Что еще за шутки? – парень даже бровью не повел, не обращая на меня никакого внимания. Только ещё больше расплылся в ухмылке, которую пытался скрыть. – Ты хоть знаешь, как поплатишься за это?
– Уже страшно, – вдруг произнес он, и это, наверное, первая фраза, которую я от него слышу за последние шесть месяцев. Обычно он разговаривает только с учителями, постоянно умничая, рассказывая о вещах, которые среднестатистическому школьнику не привиделись бы даже во сне. Грубо говоря, Стоунэм разговаривал на своем языке, либо не разговаривал вовсе.
– Что ты там мямлишь? – Я наклонилась к нему поближе, чтобы не подрывать свой авторитет, и сразу же пожалела о том, что это сделала. Коул резко оторвал взгляд от блокнота и кинул на меня взгляд исподлобья. Мое сердце пропустило удар, когда я увидела, что его обычно серые глаза превращаются в почти черные: дьявольские, темные, неизведанные. Его зрачок расширяется почти на всю радужку, и я смотрю словно в бесконечную бездну, которая захватывает меня и в то же время пугает.
– Ты чертов псих! – ставлю диагноз я, сбрасывая с себя неприятный осадок после его взгляда. Его шрам стоит перед моими глазами, а черные глаза действуют на меня, как опьяняющий гипноз. Я с трудом отвожу взгляд, хватаясь за голову. К горлу подступает тошнота, и я забываю о том, что хотела ему сказать. Чем хотела пригрозить. В голове поселяется пустота, и лишь звон в ушах оповещает меня о том, что я все еще не лишилась слуха. Пошатываясь на каблуках, я направляюсь обратно к своей парте, где меня уже ждет Трей. Его тело просит награды за то, что он, в очередной раз, выполнил мой приказ, и от этого меня тошнит еще больше. Тем не менее, вдруг лишившись всех своих сил, я сажусь к нему на колени, чувствуя, как его губы касаются моей шеи.
– Я заслужил награду, Бекка? – Каждый его поцелуй заставляет меня содрогаться от неприязни. Поэтому, когда в класс заходит преподаватель, я благодарю Всевышнего за то, что он подоспел настолько вовремя. Трей садится к себе, ребята перестают перешептываться, а я начинаю приходить в себя после странного чувства, которое охватило меня, когда Коул заглянул мне в душу.
Весь урок прошел, как в тумане: пару раз мне предлагали воды, но я отказывалась, сохраняя свой привычный надменный вид, и делала вид, что все в порядке. Мысль о том, что еще несколько минут назад по моему стулу бегал отвратительный паук, не прибавляла мне оптимизма.
Но еще больше меня поразило, что Изгой вышел из своей скорлупы, из своей пещеры, и совершил такой яркий жест в мою сторону. Что это – начало войны? Он решил гнобить меня в ответ? Это просто смешно. Ему никогда не выстоять против меня и всей школы, которая, разумеется, будет на моей стороне.
У меня никогда не было друзей. Зато у меня были поданные и прекрасная армия.
– Ты в порядке? – Трей ждал меня после звонка
– Нет, Трей, – коротко отвечаю я, встав и приобняв его за плечи. – Я просто хочу, чтобы ты кое—что для меня сделал.
– Хорошо. – Он кивнул, облизывая губы. Его руки замерли на моей талии, желая опуститься ниже. – Но только, если ты сделаешь кое—что и для меня. Да, Бекка? Сегодня. То, чего я так долго жду.
Я смеюсь, когда мы направляемся к выходу, и мечтаю, чтоб его руки больше никогда не касались моего тела. Его касания не более приятны, чем прикосновения мохнатого тарантула, который был изгнан с моей парты.
– Если ты сделаешь все, как я хочу, то, возможно, я скажу тебе «да». Сегодня как раз вечеринка у Пирсов. – Я даю ему надежду, а сама уже в красках рисую, как растопчу его своим отказом сегодня вечером.
– Что я должен сделать? – Трей почти жадно высунул язык, как моя собака – Зевс, – и задышал так же часто, как пес, когда просит у меня насыпать ему корма в миску, да побольше. Вообще, Трей был самой авторитетной личностью в школе, после меня, разумеется, и любая девушка отдалась бы ему, не задумываясь. Ну как можно устоять перед восьмидесятью килограммами ходячего тестостерона? Однако, для меня он был лишь главарем моих солдат, но уж никак не парнем, с которым я стремилась проводить каждую секунду своего свободного времени.
– Уничтожить Коула Стоунэма, – просто произношу я, останавливаясь около своего шкафчика.
Трей нахмурился, но я проигнорировала его недовольство. На моем шкафчике как раз была прилеплена одна из листовок, что оповещала о предстоящей вечеринке. Взяв лист в руки, я сжала его в своем кулаке, еще даже не представляя, чем закончиться сегодняшний вечер.
Уничтожен сегодня будет не только Коул. Сегодня, в первую очередь, уничтожат меня.
Глава 1
Ребекка
Я вижу, как кончики моих волос медленно опадают на пол каждый раз после характерного для ножниц звука, и чувствую освобождение. Не знаю, как это объяснить, но всякий раз, когда я подравниваю волосы, мне кажется, что это шанс стать лучше, отпустить со старыми волосами все ненужное, забытое – тот груз, что покоится в моей груди. И, несмотря на то, что я знаю, что он слишком тяжелый для того, чтобы так просто избавиться от него, мне становиться немного легче.
– Вам нравится ваш новый образ, мисс Картер? – Мой мастер уже битый час колдует над моим внешним видом, и, кажется, на этот раз ему действительно удалось сотворить чудо. Перекрасить меня из бирюзового в черный, не повредив ни единого волоска, это дорого стоит. Пауль получит прибавку к своей зарплате, да только вот благодарности от меня не дождется.
– Не знаю. Конечно, такую красоту трудно чем-нибудь испортить, но ты способен на большее. – Я недовольно поджимаю губы, оглядывая себя в зеркале. Мои волосы теперь слегка короче – до середины спины, а не до бедер, как это было ранее, и они волшебного черно-сапфирового цвета. Блеск в них напоминает мне свет звезд в ночном небе, но я лишь скептически приподнимаю бровь, слегка кивая Паулю.