Прости, мне плевать, что нельзя

Сакру Ана

– Я только спросить хотела, Костя, - улыбаюсь в ответ на его грубоватый комплимент, - А как она погибла? Ну, жена...

– А вы не знаете?
– хмурится Балу, делая смачную затяжку.

– Совсем не знаю ничего,- признаюсь.

Охранник отводит взгляд. Цокает и медленно проводит языком по губам. Терпеливо жду.

– Ну так вы по новостям видели наверно,- тихо произносит мужчина, не смотря на меня,- Три недели назад пропала. Искали долго. Вот девять дней назад нашли...

Балу резко переводит на меня тяжелый взгляд.

– Собаки нашли. На болотах.

В мешке мусорном по частям. Правда, там не всё было...Не слышали?

По позвоночнику сползает липкий холод. В голове разливается тошнотворная слабость. Да, конечно я видела. И её портрет в новостях. Только фамилию какую-то другую говорили. Алена звали, кажется…И замазанное телевизионщиками содержимое мешка видела... Это...она??? Бывшая жена моего мужа?

– Слышала,- хриплю тихо.

– Ну вот,- Балу сплёвывает и тушит ботинком улетевший на землю окурок.

– Кто это сделал?
– мой голос дрожит.

Мне становится страшно. И за ту несчастную женщину, и за себя. Костя не отвечает. Лишь вспарывает меня тяжелым сканирующим взглядом. Догадка молнией прошивает. На кого он думает. На кого они все думают. Я отрицательно мотаю головой, в носу начинает щипать от беспомощности и несправедливости.

– Отец не мог. Не мог...- бормочу, глядя в глаза охранника. Да, мой папа- тяжелый человек. Суровый. Но что бы женщину...в мешках...Нет!

– Вы ошибаетесь! – жарко шепчу Балу в лицо, практически полностью высунувшись в открытое окно.

– Закройте-ка лучше окошко, Лейла Фаридовна,- Костя в ответ лишь улыбается одними губами,- Незачем судьбу искушать, да?

Отворачивается. Не интересны ему мои заверения. Я беспомощно откидываюсь на сидение. Поднимаю стекло. Уверена, что папа на такое не способен. А значит они все ошибаются. Не с теми договариваются, не там ищут. А вдруг меня ждёт тоже самое? Мешки на болоте... Я ведь новая жена. Мамочки, я домой хочу. И как только отец пошел на всё это? ЗНАЯ???

***

Антон с Казимом возвращаются минут через десять. У Балу снова оживает рация.

– Тоха с нами поедет,- трещит басом в динамике.

– Принято,- буркает в ответ Костя.

Вижу, как младший Палей садится в джип, припарковавшийся перед нашей машиной. В груди неприятно колет. Это он из- за меня пересел? Даже рядом сидеть не хочет...С одной стороны я его понимаю, и всё же мне так обидно. Я ему ничего не сделала, я ничего не знала, и почему- то до зудящих пальцев хочется Антона в этом убедить. Хочется, чтобы перестал волчонком смотреть на меня, морозя своими пронзительными стальными глазами.

Мы тронулись, порядок менять не стали. Прижалась лбом к прохладному стеклу, рассеянно наблюдая за мелькающими перед глазами домиками частного сектора и редкими пролесками. Память обрывками выдавала новостные сводки последних пары недель. То и дело в голове всплывали новые детали, каждая из которых после услышанного виделась в совсем ином свете. Теперь это была и моя история. Страшная, изменившая всю мою судьбу. Фотография светловолосой симпатичной женщины вставала перед глазами, стоило только их прикрыть. Алена...как же её... Воронова что ли...или Воробьева...

Можно было посмотреть в интернете, но от этой мысли липкий холодок пробегал по спине. Я ещё не была готова столкнуться со всеми подробностями разом. Лучше так...Обрывками. Вспоминая.

Проехали центр города, въехали в наш район. За окном всё чаще мелькали однотипные глухие каменные заборы, которыми были обнесены огромные особняки местной элиты. Костя с Олегом начали тихо обсуждать какого-то общего знакомого, на прошлой неделе поменявшего машину на мотоцикл. Посмеивались. Было видно, как они расслабляются с каждым метром, приближающим нас к дому Палеев. Напряжение в салоне автомобиля постепенно рассеивалось, уже не вися такой густой плотной пеленой. Очередной светофор.

– А я ему говорю,- хмыкает Балу,- а зимой как? В тулупе попрешь?

– Ой, да Башня всегда был,- отзывается водитель, трогаясь на зеленый,- С приветом... БЛЯЯЯ!

Я вскидываю голову на нечеловеческий вопль Олега и успеваю заметить только надпись "КАМАЗ" прямо за водительским стеклом. Через мгновение нашу машину сотрясает невероятной силы удар, сминая кузов тяжелого гелентвагена как детскую картонную модельку.

9.

Ударной волной меня бросает куда-то вперед и вбок, режущий металл впивается в тело, бьюсь обо что-то каждой клеточкой. В глазах темнеет. Время словно повисает и одновременно несется невыносимо стремительно. Боль пронзает всё существо, а потом пульсацией собирается в правых боку и руке. Грудная клетка отказывается подниматься, не вздохнуть. Пронзительный визг, шум сквозь плотную вату в ушах. Темно. Моргаю, пытаясь собраться. Первое, что вижу, раскуроченное окровавленное тело Олега на водительском сидении. Не жилец. Немой вопль застревает в лёгких. Надо выбираться. Выбираться. Выбираться. Но тело не слушается. Ничего не могу. В голове дребезжит. И я не понимаю: это внутри меня или звуки снаружи. Оглушающие хлопки. Выстрелы? Мамочка. Мама! Леденящий ужас парализует. Не надо выбираться. Лучше тут...Лучше...

С переднего пассажирского доносится протяжный стон вперемешку с невнятными матами.

– Балу?
– сиплю не своим голосом.

– Девочка... Бля...Жива?
– как-то совсем бесцветно, слабо.

Внутри звенит от страха.

– Да! Да!
– говорю громче. Адреналин впрыскивается в кровь с каждым болезненным вздохом.

– А мне капец, похоже...

Не успеваю среагировать на его слова, как передняя пассажирская дверь распахивается, и чьи- то руки тянут стонущего Балу наружу.

– Хули сидишь, Лукум? Давай тоже на выход!
– неожиданно так громко, что я на секунду глохну.

Кто- то дергает дверь с моей стороны. Вижу только черные рукава спортивной толстовки. Покореженная дверь не поддаётся. Ещё хлопки выстрелов, ещё. Всё как- будто в страшном сне. Дверь наконец со скрипом распахивается. Младший Палей просовывает голову в салон. Его стальные глаза лихорадочно мерцают в полутьме и кажутся мне чем-то единственно реальным посреди этого сюрреалистичного кровавого хаоса.