Прости, прощай

Колычев Владимир Григорьевич

– Ваше счастье, что она не видела.

– Не видела... Что ты сказала?.. – спохватившись, встрепенулся Филипп Михайлович. – Не могла она видеть. Потому что нечего было видеть...

– Ну, нечего так нечего, мне-то что?

– Что тебе Оксана наговорила?

– Ничего.

– Эх, женщины, женщины. Одни глупости говорят, другие в глупости верят. Оксана была моей секретаршей. Умная – в плане работы. И глупая – в отношении к жизни. Сама сочинит какую-нибудь глупость, сама же в нее и поверит...

– И руку Вильяма у себя на коленке тоже сочинила?

– Ты же видела, он на нее никак не реагировал... А насчет Вильяма разговор особый. Насчет

него я бы и хотел с тобой поговорить... Он мой сын, я его очень люблю, но вынужден признать, что начальник из него никчемный... Не любит он работать.

– Не любит.

– Ему бы на диване с книжечкой лежать.

– Пусть лежит. Я не против...

– А я против. Мне наследник нужен. И руководитель. Дела хорошо идут, расширяться надо, а я в министерстве как привязанный. Думал, от Вильяма толк будет, а нет – как держался «Апогей» на Никольцеве, так на нем и держится...

– На Никольцеве?

– Да, де-юре исполнительный директор, а по факту – генеральный. Он весь воз на себе тащит. А Вильям только в компьютер горазд... Пусть лучше дома сидит. Чтобы всякие там Оксаны к нему не липли...

– Пусть дома сидит, – кивнула Яна.

Такой вариант ее вполне устраивал. Если Вильям такой никчемный, пусть лучше дома остается. Нет разницы, где штаны за компьютером протирать – там или в офисе. И от искушений подальше...

– Но ты, я так понимаю, дома сидеть не собираешься.

– Вы же сами на бухгалтера учиться отправили.

– Ну а работать хочешь?

– Да.

– Девушка ты умная. И с характером... С Вильямом у меня, похоже, ничего не выйдет. А в бизнесе свой человек нужен. Никольцев хороший специалист, но я не могу доверять ему на все сто процентов. А времена нынче смутные, везде лихие люди, чуть что не так – сожрут и не подавятся... Учись, Яна, старайся, у меня на тебя большие планы...

Яна покорно кивнула. Она не считала себя честолюбивым человеком, но была совсем не прочь занять кресло генерального директора предприятия «Апогей».

* * *

Нужно быть недалеким человеком, чтобы видеть в жизни предпринимателя одни плюсы. Да, свой офис. Да, автомобиль с водителем. Да, люди в подчинении – а значит, власть над ними. Да, деньги... Но не так сладка жизнь предпринимателя, как может показаться. Да и не готовила себя Яна к легкой жизни. Знала, сколько ее ждет подводных камней. Но действительность превзошла ожидания.

Груз проблем навалился на нее, как только она оказалась в шкуре простого бухгалтера. Работы было невпроворот, с ее мозговых извилин сошло семь потов, прежде чем она научилась справляться с ней точно и в срок. А когда заняла должность главного бухгалтера – ко всему прочему добавился и гнет ответственности. На курсах ее не учили, как вести двойную бухгалтерию, как уклоняться от налогов. Но Филипп Михайлович да и сама жизнь требовали от нее изворотливости. Да и старый главбух много чему ее научил.

Главбуха понизили в должности на время, он вернулся на свое место, как только Яна заняла кресло генерального директора. Заняла кресло, которое так и оставалось незанятым с тех пор, как его покинул Вильям. Алексей Никольцев как был, так и остался при ней исполнительным директором. Это был средних лет мужчина, как могло показаться, начисто лишенный амбициозности. Большая голова с широкими залысинами, которые он тщетно пытался скрыть хлипкими завитушками своих волос, ранние морщины на лбу, вялый тонус кожи лица. Но глаза живые, бодрые, а когда разговор заходил о делах, они вспыхивали ярким энергичным огнем. Он даже

не пытался возмущаться тем, что его подчиненная за какой-то год взлетела по карьерной лестнице с низовой ступени бухгалтера до верхней – генерального директора. Он прекрасно знал, кто помог Яне занять эту должность. Как знал, для чего... Видимо, Никольцев прекрасно понимал, для чего Филипп Михайлович толкал вверх свою невестку. И, похоже, его не очень обижал тот факт, что ему не доверяют...

Алексей Никольцев так и остался исполнительным директором. Назначение Яны воспринял благосклонно. Но... Она думала, что на первых порах он будет ей помогать, а в некоторых случаях даже брать на себя ответственность за ее, но одобренные им решения. Но не тут-то было. С самого начала он стал валять дурака – изображал из себя тупого, но раболепного исполнителя, готового повиноваться любой воле своего начальника. А у Филиппа Михайловича, как назло, открылась язва, его уложили в больницу, сделали сложную операцию, больше двух недель он провел в реанимации. А обстановка требовала от нее принятия сложных и ответственных решений. И она их принимала – на свой страх и риск. Она принимала, а Никольцев их исполнял – добросовестно и доброкачественно, на уровне центральной, но шестеренки. Не забывал льстить ей – дескать, мудрое решение, можно даже сказать, единственно правильное. Но в случае неудачи больше радовался, чем огорчался. Радовался, хотя и пытался это скрыть...

А неудачи были. Благодаря связям и заботам Филиппа Михайловича предприятие имело целую сеть поставщиков природного сырья – в основном цветных металлов и ценных пород древесины. Схема простая – закупил материал за рубли, продал за границей за валюту, там же, за рубежом, приобрел товары народного потребления, доставил их в Россию для последующей реализации. Доллары превращаются в рубли с определенной прибылью, на них закупается сырье, и так по восходящей спирали с увеличением оборотов. Но на деле все так сложно, громоздко и запутанно. Позволил поставщику завысить цену, не смог договориться с таможней, не смог обналичить валюту за границей в срок – считай, остался в убытке. По неопытности пару раз Яна ошиблась – по одной и другой составляющей от общей суммы операции, производная от которой все же показала «плюс», а не «минус». По большому счету, ничего страшного не произошло, но ей неприятно было осознавать, что Никольцева радуют ее ошибки. А ведь она нуждалась в его поддержке...

Не так-то просто оказалось быть генеральным директором успешной фирмы. Агрессивная внешняя и завистливо-коварная внутренняя среда, сложнейшие схемы взаиморасчетов, бесконечная череда событий, каждое из которых нуждалось в особом контроле. Яна пахала, как та кобыла, вынужденная ходить в упряже по кругу и своей лошадиной силой создавать крутящий момент...

Но были и приятные моменты. Сотрудники обращались к ней по имени-отчеству, заискивали перед ней, водитель угодливо открывал перед ней дверцу персональной машины – и не абы какой, а самого настоящего «Мерседеса», дорогого и престижного авто.

Ей нравилось ощущать себя важным человеком, но все же она старалась не зазнаваться. Старалась...

Яна выходила из банка. Вчера закрыла один кредит, сегодня открыла новый – на выгодных процентах. Переговоры прошли успешно, настроение отменное. Водитель Юра уже выскочил из машины, чтобы открыть ей дверцу. Идущие по тротуару мужчины смотрят на нее восторженно, оглядываются. Она успешная. Она модная. Она красивая. Ей нравилось быть такой, ей нравилось, когда ею восхищаются...

– Яна Дмитриевна.