Прости, я тебе изменил
Шрифт:
Столько всего мне хотелось сказать Макару, но я понимала, что ему сейчас не до этого.
— Я положила его в ящик, чтобы никто не утащил, а записку я оставляла вообще-то...
— О, и впрямь. Я нашел ее под кроватью, — сказал он и, взяв небольшую паузу, продолжил заметно тише: — Я тоже, Аль. Безумно.
Кровь моментально хлынула к лицу. Я ведь не только о телефоне написала в записке. В ней говорилось о том, как сильно мы с Глебом скучаем по нему...
— Скажи, когда я могу тебя увидеть? — выходя из такси, спросила я со слезами
— За этим я как раз и позвонил. Я подохну тут, если не увижу тебя прямо сейчас.
— Вот только помирать не нужно! — из-за нахлынувших эмоций я приняла его слова за чистую монету. — Я уже здесь! Я возле больницы. Тебе что-нибудь принести?
— Для полного восстановления мне требуется только доза тебя, — шутил он, что несомненно было хорошим знаком.
Позже от реаниматолога я узнала, что еще позавчера рано утром Макар пришел в сознание.
Еще позавчера он сделал свой первый самостоятельный вдох.
Еще позавчера он ничего не мог вспомнить. Он не осознавал, что с ним произошло. Все вокруг казалось ему нереальным. Его сознание, как и память на время заблокировались, но вчера Макар уже буквально умолял врача вызвать меня, а тот посоветовал повременить еще пару дней, поскольку он еще очень слаб.
Макара хватило всего на день. Он не смог вытерпеть...
Вот и я не смогла больше терпеть. Поблагодарив врача, я понеслась вдоль коридора отделения, как угорелая, рискуя переломать себе конечности.
Глава 29. Не отпущу №3
Нашла нужную палату и остановилась напротив двери, чтобы перевести дыхание.
Кровь бурлила, шумела в ушах и в висках пульсировала. Все внутри вибрировало от предвкушения встречи. Распирало от возможности снова увидеть Макара.
Я бесшумно распахнула дверь, притаилась и первым делом увидела его.
Макар неподвижно лежал в кровати. Выглядел он глубоко спящим.
Первая мысль — подождать в коридоре, пока он не проснется.
Но Макар словно почувствовал меня рядом, по-другому и не скажешь. Он раскрыл глаза и, увидев меня в дверном проеме, расплылся в теплой улыбке. Улыбке, по которой я безумно соскучилась.
Мне не нужно было никакого особого приглашения. Ноги сами повели меня к нему... К магниту сильнейшему.
Улыбаясь во весь рот, я встала у кровати. Едва сдержала себя, чтобы не наброситься на Макара с объятиями.
Он тут же подхватил мою руку. Сжал ладонь некрепко, обжигая холодом кожу. А мне же потребовалось сцепить наши пальцы в замок. Подарить ему свое тепло.
Продолжительное время мы просто смотрели друг на друга. Изучали, словно не виделись целую вечность.
Макар прожигал меня выразительным взглядом, растапливая изнутри и устраивая в моем сердце полнейший хаос.
— Аля... — хрипловато произнес он наконец, нежно поглаживая тыльную сторону ладони подушечкой большого пальца и пробуждая
— М-м-м, приятно, — протянула я, смыкая свои веки, чтобы не расплакаться от смешения различных чувств.
— Что приятно?
— Все, Макар. Абсолютно все.
Мне доставляло огромное удовольствие просто смотреть на него... Чувствовать его близость. Слышать «Аля» и знать, что все опасности остались позади.
Теперь впереди только будущее. И я надеюсь, оно будет счастливым. Для нас обоих.
Но как же Макар исхудал за время, проведенное в коме.
Его красивое лицо, заросшее щетиной, носило отпечаток болезненной бледности. Оно было усыпано небольшими заживающими порезами и рассечениями.
На левую руку Макара наложили гипс. Правое плечо, где было сквозное ранение от пули, перевязано свежей повязкой. И бок правый был весь черный — сплошной синяк.
А то место, где прежде стояла трахеостома, ему заклеили специальным пластырем.
За прошедшие две недели Макар будто бы состарился лет на десять. Еще бы... На нем ведь живого места практически не осталось...
Сейчас он больше походил на Дмитрия Борисовича. Однако в глазах его было полно жизни. Глаза Макара излучали свет, как и в тот вечер, когда я видела его в последний раз перед происшествием.
— Как ты себя чувствуешь? — задала я самый простой вопрос, и не надеясь, что Макар ответит на него честно.
— Благодаря тебе уже отлично. Готов к выписке, — ожидаемо солгал он не своим голосом.
— Как готов к выписке? — изумилась я. — Уже? А как же твои ребра? Разве тебе не больно?
Макар нахмурился. Выпустив мою руку, тщательно ощупал свою грудную клетку.
— Терпимо вроде бы. В домашних условиях мое восстановление пойдет гораздо быстрее.
— Я не согласна. Здесь за тобой ухаживают, наблюдают круглосуточно. А вдруг...
— Аль, без вдруг давай. Я сам справлюсь, — настырно перебил он меня. — Бывали травмы и посерьезней, уж поверь, — резким движением он натянул на себя тонкое одеяло, тем самым оголяя свою левую ногу.
А там... а там... Божечки...
— Это... это как вообще? — выдохнула с ужасом, едва устояв на ногах.
Не помнила, чтобы врач говорил еще о каких-то серьезных травмах.
Неужели умолчал?
У меня не находилось слов из-за увиденного.
Его ступня...
Ее же не было! Правая ступня выглядела вполне себе здоровой, а левая же представляла собой культю...
Присмотрелась получше — шрам был, но выглядел уже давно зарубцевавшимся. Аккуратным и бледным.
— А это та самая травма, из-за которой я завязал с автоспортом. Одна из. Врачи попытались восстановить ступню, но ткани не прижились, пришлось ампутировать, — пояснил Макар обыденным тоном. — Все как-то не решался тебе рассказать. Вот случай подходящий подвернулся. А то когда бы ты еще увидела меня полуголеньким, — поигрывая бровями, пытался он юморить.