Прости, я тебе изменил
Шрифт:
Разочарование.
Оно лавиной обрушилось на меня. Засыпало с головой и утрамбовало под грудой несбыточных надежд.
А все потому, что честность не входила в его планы. Совесть спала. Боюсь, ее вообще никогда у него не было.
Макар – трус. Лжец. Эгоистичный подонок, которого я по наивной глупости боготворила.
– Ну и кого ты подвозил? Как ее хоть звали? – тихо вымолвила.
С особым вниманием я отслеживала каждый его вдох, каждое движение. Улавливала каждый взмах длинных ресниц, наблюдала
Бесполезно.
У него лицо – маска. Ноль эмоций. Ни один мускул не шелохнулся.
А мне же реальность едва ли руки не заламывала. Я истошно кричала внутри себя. Проклинала тот момент, когда повелась на его обманчивое очарование.
Слезы топили меня изнутри. Я вся состояла из соленой влаги, тем не менее я всячески старалась не показывать, насколько трудно мне было смотреть на него и не видеть ничего, кроме полнейшего безразличия. Невыносимо трудно, но я держалась. Разваливалась на куски, превращаясь в груду развалин, но делала вид, будто ничто не сможет меня сломить.
– Кого ты подвозил? Кого ты так подвозил, что не услышал, как я тебе звонила? – выдавила я из себя.
Отмерев, Макар существенно напрягся. Плечи его приподнялись, грудь напружинилась, взгляд стал жестким и непримиримым.
Очевидно, он начал понимать, что от той доверчивой дурочки, кем я была все это время, не осталось и следа. Что случившееся – вовсе не то, на что я смогу спокойно закрыть глаза.
– Прости… – произнес он после затяжной паузы.
И та маска на его лице дала первую трещину. Крепко зажмурившись, он скорчился в мученической гримасе.
– За что? – затаила дыхание, готовясь к сбросу атомной бомбы.
Внезапно Макара затрясло. В нем клокотала злоба. Он злился на себя…
Ну надо же.
Он отошел к стене и, задрав голову к потолку, одним выдохом вытолкнул из легких весь воздух. Пройдясь нервным жестом по темно-русым курчавым волосам, он сплел пальцы в замок на затылке.
Казалось, в таком положении Макар простоял целую вечность. Он долгое время просто молчал. Мучил нас обоих, а потом напугал меня проявленной агрессией.
– С-с-у-у-ука, – процедил он, хорошенько приложившись кулаком в дверь гардеробной.
Удар был таким мощным, что на деревянном полотне осталась вмятина, а на его костяшках появились кровавые ссадины.
Развернулся, посмотрел на меня, а во взгляде читалось:
"Это конец. Всему конец. Ты вынудила меня. Вот и хавай теперь. Ты же этого добивалась! Тогда получай!"
– Я тебе изменил, – признался он на одном выдохе.
Я ведь ждала этих слов…
Тогда почему они резали без ножа? Почему высекали на сердце болезненные зарубки?
Почему обожгло холодом нутро, словно это признание стало
Тело сотрясалось, как в первый раз, при просмотре того проклятого видео. Пульс забарабанил, бешено отзываясь где-то в глотке.
И стены гостиной начали вращаться. Они сужались. Давили на меня.
– Макар, зачем? Зачем ты так со мной? – прохныкала я, показывая ему свою сильнейшую слабость.
– Не знаю. Не могу я жениться сейчас.
– Но почему? Ты же сам предложил. Мы же так любили друг друга. Во всяком случае, я так думала.
Вот сейчас я видела, как жрала его совесть… или нечто другое изводило его.
– Ну да, любили. Я и сейчас тебя люблю.
Вздрогнула и согнулась, словно получила удар под дых.
Макар так спокойно и непринужденно признался мне в любви после того, как сознался в измене…
Будто измена – это вытекающий результат любви. Простая хронологическая последовательность отношений. Небольшая такая загвоздка, которую можно уладить фразой: "но я же люблю тебя".
Я в шоке. Он словно не изменил мне, а случайно ногу отдавил.
– Тогда в чем дело, не пойму? Чего тебе не хватало?
– Ты уверена, что хочешь это услышать? – намекая, оговаривал меня.
– Не уверена… Я больше ни в чем не уверена, но раз ты начал…
Возникла пауза. Всего лишь затишье перед неотвратимой бурей.
А затем я на себе ощутила ее разрушающие последствия.
– Да потому что я задолбался! Ты же помешалась на мне и на этой чертовой свадьбе! Тебя стало слишком много, понимаешь? – проорал он, взрываясь бомбой, поражая меня сокрушительной ударной волной.
Ни разу Макар не срывался на мне и не повышал голос. Он никогда прежде не позволял себе разговаривать со мной в таком тоне.
Если у нас и возникали разногласия, он предпочитал отмалчиваться, чтобы не раздувать конфликт. Макар мог часами игнорировать меня. Вообще не замечать, словно я пустое пусто.
Порой я даже завидовала его выдержке и самообладанию.
Однако стоило мне немного успокоиться, и он сам становился инициатором примирения.
Но сегодня все было иначе. Его выдержке и самообладанию пришел конец. А на примирение я не рассчитывала.
– Нет… я не… я не понимаю, что ты имеешь в виду, – слабо проронила, мотая головой и желая вогнать слезы обратно в глаза.
Подняться бы с пола, но сил во мне совершенно не осталось. Я пребывала в эмоциональной коме. Ни жива, ни мертва. Никчемна.
А вот в Макаре было столько энергии, что он не знал куда ее направить. Он мельтешил у меня перед глазами, носясь из угла в угол точно маятник. Он был весь на нервах. Зол. Разгневан.
И я готовилась к тому, что весь его гнев несправедливым образом обрушится на меня.