Прости за любовь

Джолос Анна

Слова Марселя адресованы Максиму и Паше.

Ребята действительно приходили к нему. Горький поддерживал друга с самого начала лечения, а Ромасенко появился на пороге клиники лишь в конце марта.

Мы тогда столкнулись у ворот.

Я абсолютно не знала, чего ожидать, но на удивление, парень лишь спросил, как попасть к Кучерявому. Ничего больше.

Положа руку на сердце, я была искренне рада видеть их скупые мужские объятия десятью минутами позднее. Мне очень хотелось,

чтобы это примирение состоялось.

— Горину тоже респект.

Да. Надо отдать должное этому человеку. Он, несмотря ни на что, поддерживал связь с Марселем все эти полгода.

— Почему отказались от авторских прав?

— Потому что автор у нас один.

— Вы могли бы свободно исполнять эти песни.

— Исполнять, во всех смыслах, мы можем только вместе, Кучерявый, — произносит Максим тоном, не терпящим возражений.

— Вы, наверное, наисполняли в школе, — предполагает Рита.

— О да!

На лицах парней появляются улыбки.

— Чего только не было, — вздыхает Чиж. — Драки, битые стёкла, шумные вечеринки, угон тачки. А помните, как попали в обезьянник после выпускного в девятом?

— Вы угоняли чью-то машину и сидели в настоящем обезьяннике?

Рита явно шокирована озвученными фактами.

— Чижик юморит, Кузнечик, — Ромасенко припечатывает друга взглядом под названием «быстро заткнись». — Завязывай ностальгировать. Лучше поведай о том, как молча свинтил в Америку, ни хрена нам не объяснив.

— Спонтанное решение.

— Капец. У тебя столько лет было в запасе, а ты решил рассказать Вебер про то, что хочешь её, именно тогда, когда она улетела.

— Потому что здесь у меня шансов не было.

Ясно, что речь идёт о чувствах Илоны к Марселю.

— А там типа шанс появился?

Никита отрицательно качает головой.

— Она тебя бортанула, бро?

— Максим, — одёргивает его Рита.

— Чё? — он поправляет плед, съехавший с её плеча.

— Можно как-то деликатнее, что ли, — с укором смотрит на него девчонка.

— Куда деликатнее, Рит?

— Да нормально всё, — улыбается Чиж. — Так и есть, бортанула.

— Коза Вебер. Не оценила твой марш-бросок за бугор.

— Как в поговорке той. Насильно что-то там…

— Мил не будешь, — подсказывает Оля.

— Ага, оно самое. Илона дала понять, что ничего кроме дружбы мне не светит.

— Может рано ты лапки сложил? Кое-кого тоже долго держали во френдзоне и вон посмотри что сейчас, — весьма прозрачно намекает на историю брата Мила.

— Как у Илоны вообще дела?

Я вот прям благодарна Филе за то, что она перевела тему.

— Нормально.

— Ей нравится жить во Флориде?

—

Нравится, как мне показалось. А ещё показалось, что у неё с этим её подопечным рэпером намечаются шуры-муры.

— Воу! Да ладно!

— Делаем ставки. Кто кого. Персонаж-то там похлеще Марса будет. На полном отвязе чувак.

— Она справится.

— Представляете, мне Матильда Германовна написала, — сообщает Полина. — Она собирается организовать встречу выпускников в августе. В поход всех созывает.

— На хер-на хер эти её походы.

— Сколько мы не виделись с нашими гоблинами? Лет пять? — прикидывает Марсель.

— Да.

— Вот ещё столько же рожи их не видел бы, — Ромасенко поджигает сигарету, встаёт с бревна и отходит в сторону.

Отходит в сторону, где это видано!

Если я верно расцениваю его действия, он не хочет дымить на Риту.

— Чё вообще с ними стало?

— С кем?

— С гоблинами нашими.

— Зайцева стала-таки Шац!

— Ты сейчас серьёзно, Филатова? — просыпается Горький.

— Да. А вы не знали? Она беременные фото выкладывает во Френдапе.

— Во даёт девчонка! Дожала физрука! — качает головой Паша.

— Вижу цель, не вижу препятствий, — хмыкает Ромасенко.

— Мозгалин документы подал на патент. Изобрёл какое-то устройство для огорода.

— Эйнштейн хренов.

— А Котовы как? Максим, ты с двоюродным братом не общаешься?

— Редко.

— Правда, что у них двойня?

— Да, мать говорила, Вепренцева осенью разродилась.

— Она уже давно не Вепренцева.

— Нет. Она его фамилию не взяла. Типа её звучит лучше.

— Чё?

— Я бы тоже свою оставила, — размышляет вслух Милана. — Хотя смотря, конечно, какая фамилия… Беркутов, например, красивая, — краем глаза отслеживает реакцию Паши.

Ох и провокаторша…

— Да не, однозначно надо брать фамилию мужа, — хмурится Оля.

Ребята начинают активно обсуждать этот вопрос. Одни считают, что оставить свою фамилию после замужества — это нормально. Другие, напротив, высказывают полное несогласие.

— У Петрова видели какой сын уже взросленький? Сколько ему? Три? Четыре?

— Три.

— Ржачная у него история знакомства с будущей женой. На одном из матчей ему выбили зубы. Пошёл вставлять и влюбился в дантиста. Говорит, дважды потом намеренно зубы терял, лишь бы к ней попасть на приём.

— Оригинально.

— Эй, ты чего? О чём думаешь?

Замечаю, что Кучерявый, на коленях у которого я примостилась, как-то странно притих. Сидит, молча слушает рассказы про одноклассников и никак их не комментирует.