Прости. Забудь. Прощай

Коротяев Алексей

на себя, нахмурил брови и хотел что-то сказать, но женщина его опередила.

— Я Онба. Мой муж пропал год тому назад. Уйти он никуда не мог. Ведь

в этой долине живут только два племени. Значит, умер. Злые женщины болтали, что он сбежал от меня потому, что я его замучила. Но это ложь! Он был никуда

не годный и не был в состоянии любить меня даже дважды в день. Я знаю, что

на моем поле выросли бы чудесные всходы, если туда бросить хорошее зерно, а не такое, как… у него. Ведь детей

у нас с ним так и не было. Ты посеешь в

меня зерна, а я буду ухаживать за ними и беречь. Я так ждала, когда вы при-дете! — Ты знала, что мы придем? — спросил изумленно Луо.

— Конечно! Засуха и голод!

Онба взяла юношу за руку и потянула к себе, вниз, на циновки, усти-лающие пол.

— Мне будет жестко, но зато тебе — мягко.

Она легла прямо в падающий из щели в стене поток света, растекаю-щийся по полу.

Теперь Луо мог хорошо ее разглядеть. Предвкушение радости разгла-дило все тревоги и огорчения на ее гладком, как застывшая смола, лице. От

волнения ей не хватало воздуха, и женщина, приоткрыв свой маленький, почти

детский ротик, часто дышала. Ее грудь вздымалась неровными волнами. В не-терпении она позвала:

— Иди же…

Подчиняясь невиданной силе желания, Луо склонился над девушкой, и

она притянула его к себе.

Обмениваясь короткими репликами и жестами, воины осторожно дви-гались сквозь лесную чащу. Возвращение домой всегда придает силы, и дорога

88

кажется короче. Охота и рейд были удачными. Все возвращались довольные, нагруженные добычей, а главное… живые. Луо с гордостью нес на плече взятую

из деревни незатейливую, но добротную утварь. РамИка будет довольна! Его

левое запястье обхватывал браслет, одетый Онбой, когда юноша выходил из

хижины. А он в порыве оставил ей свой.

Глаза у РамИки были ясные и светлые, как у Луо. Когда они бежали

рядом, то казалось, что это один человек, который пытается обогнать собствен-ную тень. Деревня встретила их радостными криками, но с заплаканными глазами. Через сутки, после того как охотники оставили селение, на него напали.

Немощных стариков закололи сразу. Унесли запасы, оружие, утварь. Все, что

смогли найти ценного. Собрали всех женщин в центре деревни, а детей ото-слали на другой ее конец…

РамИка не спеша, пряча глаза, вышла навстречу Луо. Она знала, что

с ним ничего не случилось. Девушка почему-то всегда, с детства, чувствовала

его. Ей было приятно, что такой красивый юноша, почти как две капли воды

похожий на нее, оказывает ей знаки внимания. Никто не сомневался, что после

праздника дождя Луо заберет девушку к себе в хижину. Юноша гордо положил

у ног РамИки свою добычу. Она благосклонно приняла дары и скрылась за плетеной дверью. Луо был так счастлив,

что даже не заметил, что у РамИки на

запястье появился новый браслет, а на лице задумчивая улыбка…

Как только враги узнают, когда мы уходим? — удивлялись жители.

— Они тоже молятся своим богам, — только и сказал Шам-бу. — Если

наши боги позволяют этому случиться, значит, они этого хотят.

Шам-бу сидел в своей хижине и молился за души погибших. Никто в

селенье, конечно, не знал, что вот уже многие годы подряд в период засухи

и неурожая верховные вожди двух племен, оставив многолетнюю неприязнь, встречаются в лесу. Они выбирают день великой охоты и тропы, для того чтобы

воины не встретились лицом к лицу на пути к деревням и не сократили в жаркой

битве и без того уменьшающееся с каждым годом их число. Чтобы руками друг

друга потушить тлеющие угли старческих глаз, отнимающих у молодых воду и

пищу, когда каждый кусок и глоток равен прожитому дню. Чтобы засеять увя-дающие поля женских тел свежими семенами, дабы не иссякла жизнь в долине.

Ибо нет более главного закона, чем поддержание жизни…

89

техАсский вечер

Большая семья весело и дружно отдыхала на аккуратно уложенной плиткой и украшенной кустами роз площадке перед домом. Все наслаждались

прохладным домашним лимонадом и только что поджаренными на гриле, велико-лепными, роняющими янтарные капли жира, ребрышками. Взрослые c бокалами

вина в руках обсуждали политику и цены. Дети резвились, гоняясь друг за другом в

компании ошалевших от такого счастья щенков-ретриверов. Обычный воскресный

обед после посещения церкви. Тут в ворота ранчо въехала, поднимая пыль, машина с возбужденно машущими из всех окон, улыбающимися молодыми людьми.

— Как они только туда помещаются, — со смехом качал головой один из

стариков. — Эх! Молодые все могут. Вспомни сам, как мы гоняли по пустыне на…

— Зачем этого притащили? — прервал его воспоминания недовольный

женский голос и ворчание взятых на поводки щенков.

— Шлялся тут вокруг. Говорит, потерялся, — ответил один из молодых

людей. — Знаем мы эту породу. Потерялся! Небось, своровать что-то хотел.

Дали им свободу… но раба из крови не выжмешь.

— Зато можно кровь из раба, — сказал подошедший молодой парень, явно лидер. — Хоть сейчас!

Старики захлопали.

— Я не хочу, чтобы ты так говорил, Джонни, — нахмурилась пожилая

женщина. — Времена меняются. Да и к человеку нельзя так относиться. Ты же