Простительные грехи

Форрест Аделаида

Я никогда не забуду что-то настолько важное.

Коннор побежал следом за мной. Я проклинала свои короткие ноги, отталкиваясь сильнее, когда он слишком быстро сокращал расстояние между нами. Его рука вцепилась в мою, казалось, что она чуть не вывернула мою руку из сустава, но я вырвалась.

— Садись в машину, Мара.

Я ударила его ногой по колену, вывернув ему руку, как учила меня Сейди, и поставив его на колени.

Затем я побежала. Я бежала быстрее, чем когда-либо в своей жизни. Мои руки и ноги отчаянно двигались. Вес, ударивший меня в бок, повалил меня на землю, и Эмилио рухнул на меня сверху. Его ноги

оседлали мои бедра, а руки сжали мои запястья сбоку от головы, удерживая меня. Мое дыхание стало прерывистым, и я старалась не обращать внимания на Коннора, который скулил на том же месте, где я его оставила. Он вел себя так, будто я сломала ему руку, стонал от боли, хотя я, вероятно, даже не вывихнула чертову штуку.

— Лино будет убивать тебя медленно, ты же знаешь, — прошипела я, используя эти слова как отвлекающий манёвр. — А Маттео будет наблюдать.

— Они никогда не узнают. К тому времени, когда они вернутся после маленького трюка, который мы устроили, ты уже будешь далеко, а я буду без сознания… — Его слова перешли в крик, когда я рывком опустила руки к бёдрам и одним движением подняла бедра.

Первые несколько раз, когда я делала это, мне казалось, что я гладила себя по голове и потирала живот, но после того, как я попрактиковалась больше раз, чем я могла сосчитать, это стало моей второй натурой. Сила моих бедер в сочетании с внезапной потерей опоры в его руках вывели его из равновесия, и он подался вперед, ударившись лицом о землю.

Но он все еще был на мне.

Все еще держал меня в ловушке, и он бы снес мне нос, если бы я не повернула голову в последнюю секунду. Я вцепилась в его талию, обхватив ногами, чтобы перевернуть его на спину и ударить локтем в и без того разбитое лицо.

Если мне удастся вырваться, если я выживу, я расцелую Сэйди.

Я буду обязана ей жизнью.

— Чертова сука! — взревел Эмилио, хватая меня за лодыжку, когда я, спотыкаясь, поднялась на ноги. Я упала, едва не ударившись лицом о землю.

Удар ботинком в бок вызвал такую сильную боль в моем теле, что я не могла дышать.

Не было ничего, кроме агонии, когда последовал второй удар, и громкий треск эхом разнесся по двору. Коннор с усмешкой посмотрел на меня, схватил меня за волосы и поднял на ноги, пока я хрипела и кричала от боли.

— Отпусти! — Я застонала, наступая ему на ногу, когда он заставил пройти мимо него. Я ткнулась головой в его нос, морщась от боли, которая взорвалась в моей голове, когда что-то мокрое покрыло мои волосы. На мгновение я подумала, что это может быть моя кровь. Что каким-то образом мне удалось разбить себе голову, но когда Эмилио встал и обхватил меня руками за талию, чтобы поднять меня и потащить к машине, я хорошо разглядела лицо Коннора.

Его разбитый нос был фонтаном крови, стекающей по лицу, и он скулил.

У меня появился ответ на вопрос «как бы я отреагировала, если бы Лино вернулся домой весь в крови».

Я бы, черт возьми, праздновала.

— Нет! — Я закричала. — Нет!

Я брыкалась и пыталась сопротивляться, но Коннор, наконец, пришел в себя и схватил меня за ноги. Когда один удерживал меня за туловище, а другой зажимал мои ноги, я мало что могла сделать. Я ничего не могла сделать, потому что из-за такого положения мои ребра ныли, и я не могла дышать из-за боли.

— Надеюсь, он заставит тебя страдать, — прошипела я.

Глаза Коннора расширились,

прежде чем он мрачно, язвительно рассмеялся.

— Когда ты стала такой кровожадной?

Я уже собиралась ответить, готовая выплюнуть что-то о том, что я жажду только его крови.

И крови Эмилио. И Габриэле.

Но раздался приглушенный хлопок, и Коннор рухнул на землю. Мои ноги потянулись вместе с ним, и от удара мое тело содрогнулось.

Через несколько секунд мое туловище упало на землю, и мне захотелось плакать. Захотелось кричать. Но ничего не произошло. В легких не было воздуха, только боль в ребрах.

Позади меня Эмилио отчаянно прошептал:

— Блядь.

Я увидела, как он повернулся, чтобы бежать, и с облегчением посмотрела в небо. Когда я, наконец, почувствовала, что могу двигаться, я подняла голову и обнаружила тело Коннора, лежащее на земле передо мной. У него во лбу была дыра.

Входное ранение.

Раздался еще один глухой хлопок, и Эмилио закричал от боли.

Мое внимание привлёк шум пробегающих мимо мужчин.

— Убери от меня руки! — крикнул Эмилио.

— Хоть раз ты должен быть доволен, что это я прикасаюсь к тебе, а не Лино, — сказал незнакомый мне мужчина. Его голос был грубым, как будто он не часто говорил и должен был приспособиться к этому.

Лицо Лино заполнило мое поле зрения, и даже в оцепенении, я улыбнулась ему.

— Слава Богу, мать твою — прошипел он, притягивая меня к себе. Я не сопротивлялась, даже не реагировала на боль, которая пронзала мои внутренности. Все, чего я хотела, это оказаться в его объятиях.

Быть в безопасности.

— Все кончено, Голубка. Коннор мертв.

— Твой отец, — выдохнула я.

Лино замер, прислонившись к машине так, чтобы усадить меня к себе на колени.

— А что с моим отцом?

— Эмилио сказал, что твой отец послал его, — прошептала я, наконец подняв руку, чтобы коснуться своих ребер. Лино не сделал никакого движения, чтобы сдвинуть меня, но его рука опустилась к моей рубашке с длинным рукавом и подняла ее. Я не стала смотреть, но по тому, как было больно, поняла, что там должна быть какая-то отметина. Я представила, что со временем это превратится в довольно симпатичный отпечаток ботинка.

Лино выругался и крикнул:

— Райкер!

— Что? — спросил этот грубый голос, и затем рядом с нами встал говоривший. Он был ниже Лино и Маттео, но всего на пару дюймов, и он компенсировал недостаток роста накаченными мышцами. Его глаза были ярко-голубыми, поразительными, когда они сузились смотря на то место, где у меня болели ребра. Его квадратная челюсть казалась дикой, высеченной из камня, на переносице был шрам, и все это контрастировало с полными, почти женственными губами, которые кривились в усмешке.

Он был ужасен. Но было что-то мягкое в этих пронзительных голубых глазах, когда он поднял голову, чтобы посмотреть мне в лицо.

— Вызови Дока, — сказал Лино. — И, блядь, найди моего отца и запри его на складе. Я хочу это сделать, ты меня слышишь?

— Лино, — захныкала я.

— Понял, — рявкнул Райкер, и его грубый голос прозвучал, когда он сделал звонок.

— Мне нужно сделать еще кое-что, а потом мы сможем привести тебя в порядок до прихода Дока, — пробормотал Лино, переместив мой вес так, чтобы стоять со мной на руках. Его рука оставляла красный след везде, куда бы ни касалась, и он зашипел.