Просто анекдот
Шрифт:
Косметики. На лице молодой женщины не было ни грамма косметики. И все-таки оно оставалось красивым. Невероятно!
– Мой муж... Его почему-то привезли в вашу больницу... Помогите!
Большие темные глаза быстро наполнились влагой.
Неужели - любит? По-настоящему? И не бросит мужа, даже когда поймет, что полностью здоровой его психика теперь уже никогда не будет, а детей от него рожать нежелательно? Чудеса иногда случаются... Но очень редко.
– Мы сделаем все, что в наших силах.
– Только... Чтобы никто не узнал. Иначе с ним никто не захочет иметь дела, фирма прогорит, и...
Ускользнувшее было
Несомненно, для любви у этой женщины были веские основания. Но теперь их весомость резко снизилась, поэтому женщина и плачет.
– В нашей больнице очень строго следят за соблюдением врачебной тайны. Как фамилия вашего мужа?
– Малява. Малява Богдан Ефимович. Сегодня ночью... Он сжег все деньги, какие были в доме!
Слезы, наконец, хлынули из прекрасных темных глаз.
– Ну-ну, успокойтесь...
Придется слегка погладить ее по плечу. Это - самый действенный способ. Но выражение лица при этом должно быть строгим. Иначе неправильно поймет.
А пальто и в самом деле сшито из восхитительно мягкой кожи. Кожаное пальто - это шикарно...
Женщина достала из сумочки кружевной платочек, промакнула глазки, вытерла точеный носик.
– Посмотрите его, пожалуйста. Прямо сейчас. Я заплачу!
Оказалось, вместе с платочком леди Малява вынула из сумочки и блекло-зеленую бумажку с цифрами "20" в каждом углу. И теперь открыто, не таясь протягивала ее Коробову. Совсем не так, как это делали лет пять назад. И бумажка не такая...
Значит, муж все-таки не все деньги сжег.
– Уберите это. За свою работу я получаю зарплату.
Только бы она не дозналась, какую. Иначе решит, что ее мужу конец: за такие деньги не вылечишь и кошку.
Коробов взглянул на часы. До оперативки - десять минут. Успеет?
– Ждите меня здесь. Можете пока снять пальто, вот вешалка.
В коридоре что-то глухо бухало. Потом послышались звуки электрогитар. Коробов вспомнил: группа "Отбойный молоток" записывает видеоклип.
Мужа красавицы готовили к санобработке. Лицо его показалось Родиону Гордеевичу чем-то знакомым. А особенно - голос. Господин Малява, не обращая внимания ни на санитаров, ни на только что появившегося в распределителе Коробова, пристально рассматривал видимую только одному ему картину на стене и время от времени повторял: - Деньги - прах под нашими ногами. Зола, пепел. В пепел и обратятся... Сожги их, сожги!
– крикнул он вдруг санитару, и Коробов, наконец, понял, почему голос Малявы кажется ему таким знакомым: это он вчера ехал в автобусе, одетый в великолепный кожаный плащ, он тактично хвастался своим знанием английского и поездкой - первой, должно быть - в Англию.
В распределитель заглянул Бектаев, завотделением.
– Твой?
– спросил Коробов.
– Наверное, - равнодушно повел плечами Шамат Мамазанович.
– Буйствовал?
– Немножко.
– Что вводили?
– Аминазин. А что, разве у нас что-то еще есть?
– Завтра Галина Игнатьевна должна привезти.
– Тогда и будем выбирать.
В голосе Бектаева не было ни злорадства, ни насмешки. Он давно уже со всем смирился: и с нехваткой самых необходимых лекарств, и с нищенской зарплатой, и с жизнью вчетвером, вместе с уже почти взрослыми детьми, в однокомнатной квартире. А надежд на улучшение теперь -
* * *
– Ты слушаешь меня или телевизор?
– возмутилась жена.
Коробов, переодевшись и вымыв руки, только что занял свое законное место между торцом стола и холодильником. И, конечно же, включил старенькую черно-белую "Юность".
– Тебя, дорогая!
– улыбнулся он.
– А в паузах - телевизор.
– Тогда я буду говорить без пауз, - пригрозила Светланкастаршая и немедленно привела угрозу в исполнение.
– У него четыре дня назад день рождения был. Сорок лет, юбилей. Жена - ты, может, помнишь ее, высокая такая, крашеная блондинка, у них еще полгода назад собаку украли - наотрез отказалась отмечать. Ты, говорит, семью не обеспечиваешь, а я тебе юбилей? Он третью работу за полгода сменил, и везде гроши платят, не прожить. Говорят, уже пиво на вокзале перепродавал, соседка видела. А инженер был - от Бога, что называется, одних изобретений штук пятьдесят, не меньше. Только кому они сейчас нужны, изобретения! Суп из них не сваришь, на барахолке не продашь...
Светланка-старшая, все это время собиравшая мужу ужин, поставила вазочку с хлебом, критически оглядела стол - все ли на месте?
– и заняла свое место на табуретке возле мойки. В руках ее замелькали спицы.
Коробов начал вяло ковыряться в тарелке с картофельным пюре. На блюдечке лоснились кусочки сала. Телевизор, стоявший на холодильнике над его головой, предлагал попробовать "...мясное филе под соусом "Анкл Бэнс" неизменно превосходный результат!"
Коробов подцепил вилкой ломтик сала. В холодильнике он видел довольно толстый кружок вареной колбасы. Но ее жена купила, конечно, лишь для детей. Максимка, должно быть, половину уже съел - без хлеба даже, как шоколадку.
– ...А он все равно гостей созвал, - продолжала сообщать последние новости местного значения Светланка. Спицы мелькали в ее руках, словно лопасти пропеллера.
– Сказал, что если еще и друзей перестанет в гости приглашать, ему останется только в окно выброситься. А жена - ни в какую! Так он ее заставил в этот день к теще уехать, вместе с детьми. А сам продал свои горные лыжи - все равно в горы не на что ездить - и все деньги на водку и продукты потратил. Говорят, его гости до пяти утра соседям спать не давали. То песни под гитару пели, то танцевали под "Битлз". В общем, тряхнули стариной. А жена на другой день возьми и не приедь. Обиделась, что без нее. Такая цаца... А кто виноват? Денег пожалела! Вчера примчалась, да уже поздно. Он с девятого этажа выбросился. Тело три часа прямо под окнами лежало. Милиция и "скорая" спорили, кому в морг отвозить. Бензин-то и те, и другие для своих личных машин экономят...
Коробов привстал, открыл холодильник, извлек из него бутылку-кирпичик темно-зеленого стекла с косой надписью по диагонали этикетки "Amaretto", налил в кофейную чашечку граммов пятьдесят. Накатила волна кисловатого запаха, и Коробов почувствовал, как оживились его слюнные железы.
Это плохо, что оживились. Уже рефлекс выработался. Начальная стадия алкоголизма.
– Опять за бутылку!
– укоризненно покачала головой жена.
– Стресс снять. Устал сегодня, как собака.