Просто бывшие
Шрифт:
Сейчас я даю себе возможность прожить свое горе, выплакать свою бездну слез, отпустить, чтобы потом вздохнуть полной грудью и понять, что жизнь многогранна и прекрасна».
Я вижу, как бегают по строчкам глаза Мира, я знаю этот текст наизусть, и сейчас будто читаю вместе с ним.
Мой муж не торопится, внимательно читает, а я чувствую, что прямо сейчас наши души обнажаются и говорят без слов.
«Я клянусь всё исправить».
«Я клянусь
Ранним утром мы возвращаемся в дом, оставив позади личное море горя.
Глава 19. Рыцари и драконы
Мир
Дворники еле справляются с разбушевавшейся стихией. После почти трехнедельной жары в город пришел циклон.
Дождь, что начал накрапывать, пока еще были на даче, теперь льет стеной, вынуждая автомобилистов красться по мосту со скоростью черепах. Впервые за долгое время мне некуда торопиться.
Перевожу взгляд на спящую жену. Лицо расслаблено, тревожный взгляд скрыт от меня густой тенью ресниц. Хмыкаю, а ведь обещала меня развлекать всю дорогу обратно. А сама дрыхнет самым наглым образом.
Юля ни в какую не соглашалась ехать со мной, потому что «как же я оставлю свою Астрочку?» Пришлось уговорами сажать на пассажирское. После бессонной ночи жена клевала носом, и только полный олень пустил бы ее за руль. Спас батя, пообещав вызвать из города водителя, который доставит опель в целости и сохранности.
Юлька забиралась в Прадик с видом королевы, а уже через десять минут тихо сопела, вызывая то ли зависть, то ли умиление.
Сдерживаю зевок. Бессонная ночь наказывает
Внутри как-то муторно… неспокойно.
Сегодняшняя ночь будто вскрыла наши души, вынесла наружу страхи из самых темных глубин…
Но не принесла облегчения. Чувствую это по зажатости жены. Чувствую по себе. Еще не всё сказано. Не все пробелы заполнены. Копнув так далеко в прошлое, никто из нас еще не выбрал общее будущее.
Мы зависли в этой неопределенности. Вместе… и всё же порознь.
Вот она, моя женщина. Руку только протяни. Но иногда Юлька где-то далеко. Рядом, но не со мной. И я это, сука, чувствую. Не так всё, не так…
Сжимаю руками оплетку руля до скрипа. Не знаю, что еще надо сделать, чтобы окончательно поверила, что моя, что никому не отдам? Что вернулся и никуда больше от нее не денусь.
Хоть на секунду заглянуть в ее мысли…
Вчера она мне открылась, и я ужаснулся тому, через что ей пришлось пройти в одиночку.
Злился ли, что скрыла? Поначалу проскочила такая мысль, но чем дольше Юлька рассказывала свою историю, тем сильнее мне хотелось просто прижать ее к себе, укрыть от всех тревог, спрятать от боли… оставалось
Как я понял, даже ее золотая мать не знает, какой страшный секретик носила в себе ее неидеальная дочка. Ну с Людмилой Ивановной у меня будет отдельный разговор. Как можно, блять, не почувствовать, что с твоим ребёнком что-то не так, что ей помощь нужна и поддержка?.. Не понимаю я эти кукушиные замашки.
Ладно, со всем разберемся. Время всё расставит по местам. Верю, оно у нас есть!
Полчаса стоим у Юлиного дома, дождь из ливня давно превратился в морось, а я все никак не могу решиться разбудить жену.
Как мог уехать от нее, дурак, и ничего не сказать?
Юля, будто почувствовав взгляд, вздохнув, открывает глаза. Снова вижу в них мелькнувшую. тревогу, а потом узнавание и радость.
— Думала, что мне всё приснилось, — тихо шепчет, разглядывая меня.
Тянусь и целую соню в кончик носа.
— Что, и даже баня? — От этой подначки щеки жены покрывает румянец, и я любуюсь своим сокровищем.
Юля озирается по сторонам:
— Уже приехали?
— Только что. Пригласишь к себе?
Вижу, как вспыхивают ее глаза.
Значит, приснилось, говоришь.
Но потом Юля грустно качает головой.
— Яна у меня наверняка устроила погром. Прости…
Хмыкаю, вспоминая утренний визит в участок. Эта оторва точно может утроить апокалипсис.
— Тогда провожу.
Прихватив из машины корзинку с пирожками, поднимаемся в лифте.
— Юль, а почему Робин Губы? — говорю первое, что пришло в голову.
— Потому что и яйца есть, и лук, — бурчит, ярко краснея. А я похохатываюсь со смеху.
Интересно, мать знает?
Жена, заметно пунцовая, умиляет меня своей реакцией. Хочется снова и снова ее выводить из этого заторможенного состояния. Но мы уже на нужном этаже.
Юля гремит связкой ключей, а потом роняет ее на пол.
Собираюсь схохмить про «столик, которому точно больше не стоит наливать» и «кривые ручки», но бросаю взгляд на лицо жены, и слова застревают в горле.
Там застывшая маска ужаса.
— Юль?
Побелев, как снег, жена молча тянет на себя дверь. Не заперто…
Шагнув за порог, застываю.
19.1
Какого хрена?!
Юля уже успела скрыться в одной из комнат, а я все оглядываю учиненный погром.
Если это сделала ее бешеная сестричка, то я не завидую той.
Кругом разбросаны обломки мебели, вещи, сорваны обои со стен… Будто кому-то пришло в голову сию же секунду сделать ремонт… или показательно наказать.