Просто играй...
Шрифт:
— Лиза-а-а! Ты там где? Обиделась, что ли? — Голос Тимошина вернул меня к действительности.
— Нет. Просто задумалась, — я тряхнула головой, собираясь с мыслями. — Ладно, Тимошин, я собираюсь ложиться спать, чего и тебе советую. Завтра все надо довести до идеального состояния, а это значит, часа четыре репетиции.
— О'кей, я понял, мышь. Давай тогда, спокойной ночи и до завтра
— До завтра, — эхом откликнулась я, отключая телефон.
— Лизка, такими темпами ты опоздаешь!
— Все под контролем, мам, у меня все просчитано, — прохрумкала
— Запей хоть, вон твой чай на столе, — вздохнула родительница, наблюдая, как я мечусь из комнаты в комнату, то надевая юбку, то вдруг решая переодеться в брюки, но в последний момент обнаруживая, что они мятые и снова напяливая на себя юбку. Чертыхаясь, все-таки включаю утюг и глажу кофту.
— Дочь, угомонись, у меня уже в глазах рябит, — жалобно выдохнула мама.
— Не переживай, через десять минут выхожу, — отозвалась я, пытаясь одной рукой накрасить ресницы, а второй запихать-таки в ухо сережку. Тюбик с тушью я при этом зажала в зубах.
— Ужас, покачала головой она, выходя из ванной.
Через пять минут, зашнуровав кроссовки, я крикнула:
— Все, я ушла!
— Стой! — Маман на всех порах вылетела в прихожую и подозрительно осведомилась: — ты документы-то взяла?
— Ам-м… Черт! — Я хлопнула себя по лбу и, уже не разуваясь, понеслась в свою комнату.
Забрав папку с документами и, на всякий случай, взяв еще и флешку с их копиями, я вернулась обратно.
— Ну теперь точно все. Пока-пока, до вечера!
Уже закрывая дверь, услышала ее тихое бормотание: 'Господи, лучше б я сама съездила…' и, похихикав, не дожидаясь лифта, бегом понеслась по лестнице.
С Леськой мы встретились уже у дверей электрички.
— Савельева, ты когда научишься выходить вовремя?! — Подруга уже порядочно злилась. — Еще минут пять и ты бы у меня пешком до города пошла! Скажи спасибо, что я тебе билет догадалась купить, как чувствовала, что в последний момент явишься.
— Ну прости, я проспала, — покаялась я, запихивая Леську в вагон.
— Чем ты там ночами занимаешься, что с утра тебе так трудно встать? — Усмехнулась она. — Ты же у меня жаворонок!
— Тимошину поболтать приспичило, — поморщилась я.
— Я думала, ты с ним на ножах, — разом успокоилась Сорина.
— Не знаю. Я уже запуталась в том, что у нас с ним происходит.
— Ладно, время покажет, — беспечно махнула рукой подруга, усаживаясь на лавочку и хлопая по свободному месту рядом. — Садись.
В Солнечногорске мы разделились. Леська отправилась в офис к крестному, а мне нужно было заехать на работу к маме, отдать документы и заодно сдать в набор очередную статью. Договорившись встретиться через пару часов в кафешке рядом с офисом Никиты, мы направились каждая по своим делам.
В издательстве я не пробыла и получаса. Спихнув окончательную правку статьи на штатных корректоров и сплавив документы секретарю главреда, я почти бегом вышла на улицу. Знаю я их, заметят — тут же припрягут. А сегодня у меня на это нет времени. Я хотела успеть еще в одно место.
Времени удалось оставить для этого с запасом, поэтому я, пару минут постояв на крыльце редакции, не спеша направилась к автобусной остановке.
… На кладбище
Сжимая в руках любимые Димины розы, я аккуратно пробиралась по узкой тропинке к могиле. Видимо, здесь совсем недавно кто-то был — на ней были видны совсем свежие срубы от лопаты. Открыв калитку, я вошла за ограду. Действительно, совсем недавно его кто-то навещал. Ни намека на снег на самом памятнике, хотя соседние могилы им припорошены.
— Здравстуй, Дима, — тихо произнесла я, ставя розы в специальную вазу. — Прости, что так давно не была у тебя. Я постараюсь больше не исчезать так надолго.
С момента похорон я была здесь всего лишь однажды. Это было еще в тот период, когда у меня были постоянные истерики. Как раз накануне первой попытки суицида. Собственно, тогда-то, буквально бегом покинув кладбище, я и помчалась домой, резать вены. Мне было невыносимо видеть Его фотографию на этом холодном мраморе, эта картинка казалась мне до дикости неправильной. С тех пор я панически боялась сюда ездить, опасаясь повторения срыва. Но вчера, после разговора с Тимошиным, я вдруг отчетливо поняла, что хочу увидеть Диму, пусть даже хотя бы и так.
А еще я решила, что, когда вернусь сегодня домой, обязательно повешу на стену наши фотографии. Хватит прятаться от жизни в своем маленьком мирке, состоящем из одних воспоминаний. Я буду продолжать помнить о нем, но перестану делать из этого культ. И решение достать-таки из ящика стола тщательно задвинутые в дальний угол фотографии будут моим первым шагом.
— Я буду играть, Дима, — прошептала я, глядя на его фотографию.
К половине второго я была полностью свободна и прогулочным шагом направлялась к оговоренному месту встречи с Олеськой. На улице стоял легкий морозец и яркое солнце слепило глаза, но даже этот прискорбный факт не портил мне настроение. Во-первых, на мне были солнцезащитные очки, ну а во-вторых… я купила платье. Нет, не так. ПЛАТЬЕ! Я просто не смогла пройти мимо, зацепившись взглядом за витрину магазина. Остановилась как вкопанная и с минуту изучала манекен, после чего не выдержала и зашла в магазин. Да! Оно подошло идеально. Расплачиваясь, я ехидно улыбалась, вспоминая маниакальное желание Тимошина заставить меня сменить 'эту развратную тряпку'. Ну-ну, дружок, просил — получай. Посмотрим, что ты скажешь на этот вариант.
Так что по улице я шла с широкой улыбкой на лице, раскачивая на пальцах пакет с платьем. У входа в кафе я обнаружила курящего Никиту.
— Лизавета, добрый день! — Приветственно кивнул он. — Леська тебя уже ждет, вот, даже выгнала тебя встретить. Подозреваю, что просто хотела от меня избавиться хотя бы на пять минут.
— Здравствуйте, Никита Антонович, — улыбнулась я. — Чего это она?
— Да там… — он неопределенно махнул рукой в сторону дверей кафе. — Впрочем, сама увидишь. Кстати, отлично выглядишь!