Просто любовь
Шрифт:
— Думаю, ты лишишь меня звания шеф-повара, когда узнаешь, что на десерт у нас брауни [17] из коробки, — мрачно сказал он.
— Смеешься? — Я улыбнулась. — Брауни из коробки — моя слабость. Откуда ты об этом узнал?
— Вы такая противоречивая, миз Уоллес. — Лукас попытался произнести это строго, но у него не получилось.
Я взглянула на него, приподняв брови:
— Я же девушка. Мне по определению положено быть противоречивой.
Он вытер руки, бросил полотенце на столешницу
17
Брауни — традиционное американское шоколадное печенье.
— То, что ты девушка, мне очень даже хорошо известно.
Сплетя свои пальцы с моими, Лукас бережно завел мне руки за спину. Мы смотрели друг на друга. Дыхание у меня стало чаще, а сердце забилось быстрее.
— Как ты будешь освобождаться от такого захвата, Жаклин? — спросил он, обнимая меня.
— Никак, — ответила я и прислонилась к нему. — Я не хочу освобождаться.
— А если бы хотела? Тогда как?
Я закрыла глаза, представляя себе эту картину:
— Я бы дала тебе коленом в пах и топнула по ноге. — Тут я открыла глаза, чтобы сопоставить его рост со своим. — Долбануть тебя головой в переносицу я, пожалуй, не смогу: ты слишком высокий. Если только подпрыгнуть, как нас учили в футбольном лагере.
— Хорошо, — одобрил Лукас и, приподняв уголок рта, наклонился ко мне. Наши губы были в нескольких дюймах друг от друга. — А если бы я тебя поцеловал, когда тебе этого не хотелось?
Мне этого хотелось так сильно, что голова шла кругом.
— Тогда бы я… я бы тебя укусила.
— О боже! — выдохнул он, закрывая глаза. — До чего заманчиво звучит!
Я приподнялась на цыпочки, но до губ Лукаса все равно не дотянулась. Нагнуть его к себе я не могла, потому что он удерживал мои руки у меня за спиной.
— Ну тогда поцелуй меня.
Губы у него были теплые. Он тихонько прихватил ими мои, а я провела кончиком языка у него за зубами, зацепив колечко в углу рта. Почувствовав это, Лукас поцеловал меня крепче — так крепко, что мне стало трудно дышать. Внезапно выпустив мои руки, он поднял меня и усадил на столешницу.
Теперь мы поменялись местами. Я обхватила Лукаса руками и ногами и, запустив пальцы ему в волосы, осторожно нащупала языком его нёбо. Через несколько секунд я охнула от приятного тянущего ощущения. Я никогда еще никого так не целовала. И никто так не целовал меня. Одной рукой придерживая мою шею, а другой — талию, Лукас опять прижался ко мне губами. Его язык мягко поглаживал мой, а зубы легонько щекотали.
— Черт… — простонала я.
После поцелуя я с еще большей силой притиснула Лукаса к себе. Мне было так хорошо, что хотелось кричать.
Сняв меня со столешницы, но не отстраняя от себя, он прошел в спальню, и мы рухнули на кровать. От нового щекочущего поцелуя я блаженно заерзала под Лукасом. Тогда он приподнял меня и стянул с меня свитер, а я расстегнула его рубашку. Не снимая ее, он взялся за молнию
— Да, — сказала я, отвечая на его вопросительный взгляд. Сомнения в моем голосе не было.
Тогда он, по-прежнему глядя на меня, потянул за язычок, и я почувствовала, как бегунок ползет вниз. Я часто, но мягко дышала, не сводя глаз с Лукаса. Все еще держась одной рукой за замок, а другую положив мне на бедро, он пробормотал:
— Я давно не делал такого… Можно даже сказать, никогда.
— У тебя никогда раньше не было секса? — спросила я с недоверием, которое безуспешно попыталась скрыть.
Лукас взял меня за талию и, закрыв глаза, вздохнул:
— Был. Но эти женщины мало что для меня значили, и я почти ничего о них не знал. Случайные связи. И все. — Он поднял глаза.
— И так было всегда?
Лукас грустно улыбнулся и провел пальцами по моему животу, просунув их под ослабленный пояс джинсов.
— Да и этих связей было не очень много. В школе такое случалось со мной гораздо чаще, чем в последние три года.
Я не знала, что на это ответить. Я не могла ни на чем сосредоточиться, кроме его указательных пальцев, продетых в петли на моем поясе.
— Лукас, я сказала «да», и я действительно согласна. Я этого хочу. С тобой. Поэтому если у тебя есть… защита, то давай. Все нормально, — лепетала я, боясь повторения того, что произошло шесть дней назад. Я выдохнула и почти шепотом добавила: — Пожалуйста, не проси меня тебя остановить.
Лукас посмотрел мне в лицо. Я приподняла ноги, он стянул с меня джинсы и отбросил их в сторону, а потом снял свои и стряхнул с плеч рубашку.
— Я бы хотел, чтобы было лучше, чем нормально. Ты этого заслуживаешь.
Заглянув в прикроватную тумбочку и вытащив из коробки презерватив, Лукас устроился между моими ногами. Я тряслась, как в первый раз.
— Жаклин, ты дрожишь. Может быть…
Я приложила дрожащие пальцы к его губам.
— Нет, просто немного замерзла, — сказала я, про себя добавив: «И страшно нервничаю».
Лукас вытащил из-под нас одеяло, и мы укрылись. Он прижал меня телом и с силой поцеловал, а потом взглянул мне в глаза и, проведя пальцами по моему лицу, спросил:
— Так лучше?
Я глубоко вздохнула. От его прикосновения все страхи рассеялись. Теперь я чувствовала еще большее нетерпение, чем несколько минут назад на кухне.
— Да.
Лукас потрогал мои волосы, одновременно гладя большим пальцем кожу у меня на виске. Его лицо было так близко, что я видела каждую прожилку глазного яблока.
— Ты в любой момент можешь меня остановить, — сказал он тихо и мягко. — Но сегодня я тебя об этом не попрошу.
— Ладно, — сказала я, приподнимая голову, чтобы добраться до его губ, и хватаясь обеими руками за твердую мускулистую спину.
Когда я провела пальцем ему по позвоночнику, он, уже больше ни в чем не сомневаясь, снял то немногое, что еще было на нас надето, и после нового энергичного поцелуя вошел в меня. Если бы на его месте был Кеннеди, все закончилось бы через несколько минут.