Просто любовь
Шрифт:
Все это время Сиднем довольствовался спокойной полузатворнической жизнью. Ему нравилась эта, во многих отношениях наиболее англизированная, часть юго-западного Уэльса, хотя в английской речи местных жителей все еще слышался напевный акцент. Впрочем, столь же часто здесь можно было услышать и валлийскую речь. Казалось, что в этом краю каждый испытывал любовь к морю, горам, музыке. Что в каждом человеке проявлялась глубокая духовность, которой отличалась эта древняя и хорошо развитая культура.
Сиднему хотелось прожить остаток своей жизни именно здесь. Неподалеку от Глэнвир находились особняк и небольшой участок земли –
Для Сиднема, привыкшего к огромному, пустому и тихому дому, была невыносимой перспектива оказаться в суматохе большого сборища в Глэнвир-Хаус. И поэтому он временно переехал в коттедж, по крайней мере, до тех пор, пока дом снова не опустеет.
Он был возмущен ожидаемым нашествием, хотя и осознавал, что у него нет никакого права возражать против приезда хозяина с женой, братьями, сестрами и, если уж на то пошло, с любым другим гостем, кого он решит пригласить в свое собственное владение.
Теперь Сиднем не ожидал от лета ничего хорошего.
Он решил держаться в стороне, насколько это будет возможно. По крайней мере, он будет стараться не попадать в поле зрения детей. Сиднему не хотелось их напугать. Не могло быть ничего ужаснее, чем увидеть страх, отвращение и панику на детских личиках, и знать, что он причина этому. Один месяц, написал секретарь Бьюкасла. Тридцать один день, если быть более точным. Это казалось вечностью.
Но он сможет это пережить.
Пережил ведь и худшее. Бывали дни и ночи, когда он жалел о том, что сделал это. Что выжил.
Но факт оставался фактом.
И в последние годы он был рад, что выжил.
Энн настояла, что весь долгий путь до поместья Бьюкасла в Уэльсе она совершит во второй карете маркиза с его с детьми и няней, хотя во время каждой остановки Джошуа и леди Холлмер уговаривали ее перейти в их карету. Она предпочитала думать о себе, скорее как о прислуге, чем как о гостье – и, о, господи, ведь герцог и герцогиня даже не знали, что она приедет!
Именно эта мысль временами вызывала в ней чувство, близкое к панике. У хозяев могли возникнуть серьезные возражения, даже если она на весь месяц спрячется в детской.
Она развлекала детей, так как няня, которая была бы и рада помочь, страдала от укачивания. Дэвид помогал Дэниелу считать за окном коров, а иногда – и овец, в то время как Энн, посадив малышку Эмили к себе на колено, играла с ней в ладушки и пела песенки. Энн очень нравился тихий веселый смех Эмили.
Крутые холмы южного Уэльса и покрытая буйной растительностью сельская местность, с ее пестрой чересполосицей, образованной изгородями и водами Бристольского пролива, изредка видневшимися слева, напоминали ей, что она уже далеко от дома. Энн уже несколько раз пожалела о том, что согласилась на это путешествие, а не позволила Дэвиду отправиться одному вместе с Джошуа.
Но сейчас
Они прибыли на место к вечеру третьего дня, свернув с идущей вдоль побережья дороги, виды вокруг которой напомнили Энн Корнуолл. Затем проехали между двумя массивными створками ворот на подъездную дорогу, которая петляла между кустами и деревьями, и заканчивалась лужайками по обе стороны. Среди деревьев, недалеко от ворот, промелькнул красивый крытый соломой коттедж и Энн тоскливо подумала, что была бы счастлива спрятаться там на весь месяц, подальше от главного дома.
– Ой, мама, смотри!
Дэвид, спокойно сидевший подле нее, пока Дэниэл и Эмили спали на руках у няни на противоположном сидении, вдруг потянул Энн за рукав, указывая на окно, а затем уткнулся носом в стекло.
Энн наклонилась и тоже прильнула к окну. Перед ее глазами предстал дом, и его вид отнюдь не успокоил нервную дрожь, скрутившую ей живот. Глэнвир-Хаус, действительно, был огромным особняком из серого кирпича в стиле Палладио [2] . Он был красивым и величественным. А ведь этот особняк не был даже основной резиденцией герцога. Джошуа сообщил, что тот проводил здесь ежегодно всего неделю-другую.
2
Андреа Палладио (1508-1580)– великий итальянский архитектор позднего Возрождения.
Как кто-то мог быть настолько богат?
– Не могу дождаться, – затараторил Дэвид. Его глаза стали огромными, щеки разрумянились. – А другие дети уже здесь?
У него, безусловно, не было дурных предчувствий Энн, было лишь возбуждение от перспективы обрести на целый месяц товарищей для игр в лице других мальчиков.
К счастью их приезд сопровождался суматохой и радостной неразберихой, так как одновременно три экипажа остановились на посыпанной гравием террасе перед главным входом. И пока выходили пассажиры и выгружался багаж, множество людей высыпало из дома, чтобы поприветствовать новоприбывших. Среди них Энн узнала высокую темную фигуру с военной выправкой – лорда Эйдана Бедвина и темноволосую красавицу – леди Морган Бедвин, чье имя в замужестве Энн никак не могла вспомнить. Она встречалась с этими людьми в Корнуолле четыре года тому назад. Дэвида увлек вперед недавно проснувшийся розовощекий Дэниел и мальчики с радостью окунулись в этот шум и гам приветствий. Посторонний наблюдатель мог бы подумать, что все эти люди не виделись не неделю, а лет десять. Энн оставила сына и поспешила за няней к черному ходу.
Ей совсем не хотелось, чтобы ее по ошибке приняли за гостью.
Однако вскоре она обнаружила, что остаться незамеченной ей не удастся. Спустя некоторое время экономка нашла Энн в детской, где та наблюдала за Дэвидом, которого поселили в большой комнате вместе с Дэйви и Александром. Энн видела, как сын пришел в неописуемый восторг от встречи с остальными детьми, и он так слился с ними, как будто всегда был одним из них.
Он в надежных руках, подумала Энн, следуя за экономкой в просторную спальню этажом ниже, с удобной мебелью, прелестными цветочными занавесками и драпировками над кроватью, а также замечательным видом на море.