Просто Мария
Шрифт:
Глава 11
Побывав у доктора дель Вильяра и вернувшись к себе домой, Мария словно вернулась из дурного сна. Подумать только, этот сон казался ей когда-то таким лучезарным, он сулил ей только ясные солнечные дни, а принес столько горя и разочарований! Сны всегда разочаровывают. Зато не разочаровывала реальность – ее работа, ее сын. После этого визита Мария окончательно и навсегда смирилась с тем, что у ее ребенка нет и не будет отца, но чтобы не причинять горя детскому сердцу – Хосе Игнасио скучал об отце, спрашивал, когда он приедет, – Мария, как и раньше, стала регулярно писать ему письма и покупать в подарок красивые игрушки. Мальчугана, если честно признаться, все вокруг баловали. Хосе Игнасио рос здоровым, веселым ребенком, его круглая мордашка с живыми глазами-вишнями сразу вызывала добрую
– Я подумаю, Мария, – смеясь, ответил Виктор, ласково поглядывая на нее. – А пока прими мои труды в подарок. Мне кажется, мы справимся с тем, что ты задумала.
Расширяя мастерскую, Мария приняла в швеи и Альмиру. За нее просила донья Мати, а Мария не могла отказать ей ни в чем. Альмира уже не смотрела на Марию свысока, да и где она, та робкая провинциальная девочка с длинными косами, которая так страшилась шумной городской жизни? Она давно стала взрослой, стала хозяйкой положения. И в соответствии с новым самоощущением изменился и ее облик – пышные волосы сколоты на затылке в тяжелый узел, всегда изысканно-элегантное платье, легкая дорогая косметика. Каждый, кто имел с ней дело, не мог не восхититься этой деловитой красавицей. Альмира с радостью поступила работать к Марии. Мария хорошо платила и вдобавок внимательно относилась к работницам с маленькими детьми, так что Альмира могла быть спокойна за свою малышку Ирис. Но совсем перемениться Альмира, конечно, не могла, она как и раньше, обожала посудачить, покопаться в чужих делах, сунуть нос, куда не следовало бы. Но Мария не сомневалась, что ее девочки-швеи поладят, ссориться-то им не из-за чего: работу она распределяет справедливо, платит хорошо, и дело интересное.
Но насколько мирны были труды в одном доме, настолько не мирен, полон страдания и боли был другой дом – дом дель Вильяров. Гнездо, которое готовилось принять новую жизнь и где верили в будущее, уничтожили и разорили. В нем уже никого не ждали. Всюду царило запустение и тишина. И в этой гнетущей тишине невыносимо громко говорило прошлое, счастливое и несчастливое. Ужасна была потеря, но еще ужаснее было знать, что произошла она по злой воле обезумевшей женщины, что потеря эта не была неизбежной. С твердым намерением уничтожить зло собственными руками отправился Хуан Карлос к Наталии. Он вошел, не стучась. Наталия полулежала на диване в своей уютной комнате, она ждала этой встречи, она обрадовалась, бросилась навстречу. Хуан Карлос взял ее за горло и принялся душить:
– Убийца! Убийца моей жены! Моего сына!
И все-таки не задушил. Не смог. Теряющую сознание, он отшвырнул ее от себя. Он ее ненавидел, но убить не мог. Наталия мало-помалу пришла в себя.
– Я предупреждала тебя, и
– Глупости! Что между нами было? Пустяк. Интрижка. Ты прекрасно знала, что любил я другую…
– Прислугу? Деревенщину?
– Посмотрела бы ты на нее теперь – элегантнейшая женщина Мехико!
– А-а, ты и с ней успел повидаться? Только на меня у тебя нет времени, Хуан Карлос! Ты пренебрегаешь только мной? Но ты за это поплатишься! Интрижка не кончена! Ведь так ты называешь наши отношения! Так вот, в запасе у меня козырной туз! И мне кажется, пора пустить его в ход!
Хуан Карлос уже даже не испытывал к ней ненависти. В душе у него поселились странная пустота и безразличие. Ему казалось, что Наталия просто больна, и она была ему неприятна своей истерикой, криками, выяснением отношений. Оставаться здесь он больше не мог – встал и ушел. Наталия достала из ящика пузырек с таблетками, посмотрела, сунула обратно, потом подошла и взяла телефонную трубку:
– Полиция? На улице Лос-Аркос, восемь, готовится убийство.
Потом положила трубку на рычаг.
– У тебя будет время пожалеть обо всем, что ты сделал, Хуан Карлос…
Как не огорчиться: снова в мирный дом Марии – улей, наполненный медом трудов и усердия, ворвался ветер – предвестник бури. В этом доме снова появился Хуан Карлос, который приходил и уходил, когда хотел. Опять пришел он со своей пустотой, разладом, смутой. Опять искал утешения, надежды и покоя. Покоя, которого не умел найти сам, и поэтому крал у других. При виде его в душе Марии вспыхнул только гнев. Слишком много сил положила она на то, чтобы выстроенный ею дом стоял прочно, и отдать его на произвол этому неуверенному в себе человеку она не могла.
– У меня умерла жена, Мария. У нее было очень больное сердце, но она все-таки решилась иметь ребенка, и на седьмом месяце потеряла его. Наталия сказала ей об этом, и Фернанда умерла…
– Прими мои соболезнования, Хуан Карлос, твоя жена была умной, доброй, обаятельной женщиной…
– Я виноват в ее смерти, виноват перед ней, виноват перед тобой… Я ведь струсил, Мария, поддался предрассудкам, знал, что Фернанду моя семья примет, увидел в ней свое спасение, а потом послужил невольной причиной ее смерти…
– Она любила тебя.
– Да, и поэтому хотела подарить мне ребенка даже ценой собственной жизни… Но у меня остался только Хосе Игнасио, он мой единственный сын. Я хочу повидаться с ним.
– Не стоит. Он знает, что ты уехал, и уехал надолго. Тревожить его не стоит.
– Мне так плохо, а ты не позволяешь мне увидеться с сыном?
– Я не хочу, чтобы и ему было плохо. Я хочу, чтобы он забыл тебя.
– Но должна же быть в твоем сердце хоть капля сострадания ко мне?!
– Ни мой сын, ни я не повинны в твоем горе, и не стоит расплачиваться за него нашим покоем. Мой сын – не спасательный круг для взрослого мужчины.
– Мария!
– Ты найдешь еще свое счастье, Хуан Карлос!
Дверь отворилась, и в комнату с радостным криком вбежал Хосе Игнасио.
– Папа! Папочка! Ты приехал?
– Папочка приехал повидать нас и снова уезжает, детка, – ответила Мария.
– Не уезжай, папа! Оставайся с нами! Хуан Карлос с укором посмотрел на Марию.
– Папу ждут дела, детка, ему обязательно нужно ехать, – очень ласково, но твердо сказала Мария.
– Я скоро вернусь, Начито, – пообещал Хуан Карлос.
– Рита! Начито пора переодеваться, возьми его.
– Поцелуй меня, Начито! Я тебя очень люблю!
– И я очень, папочка!
Рита взяла малыша за руку и увела из комнаты.
– Иди и ты, Хуан Карлос. В этом доме тебе больше нечего делать.
– Какая жестокость, Мария! Выгонять меня в минуту, когда мы, наконец, могли бы быть счастливы!
– Возможностей было столько, Хуан Карлос, что наше счастье стало невозможным!
Кому, как не Альмире, было доподлинно известно, о чем говорили Мария с Хуаном Карлосом? Она как раз проходила мимо комнаты, кое-что услышала, остальное додумала и рассказала донье Мати, что Хуан Карлос снова возвращается к Марии, что они долго сидели, мирно разговаривали и чуть ли не целовались. Донья Мати не слишком-то ей поверила. Не поверил и Виктор, но невольная тоска безнадежности защемила сердце – вновь и вновь этот человек возникал на его пути, вновь и вновь чинил обиды и разрушения. Целый день Виктор ходил с болезненной занозой в сердце, а вечером, закончив урок, не выдержал: