Просто неотразим

Гибсон Рэйчел

– О Боже! – выдохнула Джорджина. – Не передать, какое это наслаждение. Я думала, что сниму платье через час, а прошло три.

– Вирджил старик, – буркнул Джон, не утруждая себя тем, чтобы скрыть свое раздражение. – Как, черт побери, он вытаскивал бы тебя из этого платья?!

– Ты очень злой, – прошептала она.

– Джорджина, не рассчитывай на мою доброту, – предупредил ее Джон и расстегнул еще несколько крючков. – Иначе тебя ждет глубокое разочарование.

Джорджина подняла голову и посмотрела на его отражение. Ее волосы рассыпались по плечам.

– Думаю, ты мог бы быть очень милым, если бы захотел.

– Верно, –

согласился Джон и поднял руку, чтобы потереть то место, где остались отметины от крючков, но, так и не дотронувшись до нее, опустил руку. – Если бы захотел, – добавил он и, выйдя из комнаты, закрыл за собой дверь.

Едва переступив порог гостиной, Джон ощутил на себе пристальный взгляд Эрни. Джон взял со столика оставленную там бутылку с пивом, сел на диван, стоявший напротив «ушастого» кресла, и стал ждать, когда Эрни начнет засыпать его вопросами. Долго ждать не пришлось.

– Где ты ее подобрал?

– Это долгая история, – ответил Джон и рассказал все, не утаив ни одной детали.

– Да ты с ума сошел! – Эрни резко наклонился вперед и даже привстал с кресла. – Что, по-твоему, предпримет Вирджил? Судя по тому, что ты мне рассказывал, он не из тех, кто склонен прощать, а ведь ты практически украл у него невесту.

– Я вовсе не крал ее. – Джон положил ноги на кофейный столик и развалился на диване. – К моменту нашей встречи она сама его бросила.

– Ага. – Эрни сложил руки на тощей груди и мрачно уставился на внука. – У алтаря. Мужчина вряд ли сможет простить и забыть такое.

Джон поднес бутылку ко рту.

– Вирджил ничего не узнает, – сказал он и сделал большой глоток.

– Не надейся на это. Мы потратили чертовски много сил, чтобы добиться того, что у нас есть.

– Знаю, – буркнул Джон.

Он никогда не забывал, что своим нынешним положением был обязан деду. После смерти отца они с матерью переехали и поселились по соседству с Эрни. Каждую зиму дед заливал каток у себя на заднем дворе, чтобы Джону было где кататься. Именно Эрни тренировался на катке вместе с Джоном, пока оба не падали с ног от усталости. Именно Эрни научил его играть в хоккей, возил его на матчи и болел за него. Именно Эрни помогал им удержаться на плаву, когда жизнь становилась совсем невыносимой.

– Ты собираешься оттрахать ее?

Джон посмотрел в морщинистое лицо деда.

– Что?

– А разве не так вы, молодежь, сейчас выражаетесь?

– Господи, Эрни! – с наигранным возмущением воскликнул Джон, хотя на самом деле шокирован не был. – Нет, я не собираюсь трахать ее.

– Мне очень бы хотелось на это надеяться. – Эрни откинулся на спинку кресла и скрестил ноги с мозолистыми ступнями.

– Она не в моем вкусе.

– Как раз в твоем, – возразил Эрни. – Она напомнила мне ту стриптизершу, с которой ты какое-то время встречался, Кокоа Ладьюд.

Джон быстро взглянул в сторону коридора и порадовался тому, что там никого не оказалось.

– Ее звали Кокода Ладьюк, и я не встречался с нею. – Он снова посмотрел на деда и нахмурился. Хотя Эрни никогда об этом не говорил, Джон подозревал, что дед не одобряет его образ жизни. – Я не ожидал увидеть тебя здесь, – сказал он, желая сменить тему.

– А где еще я мог быть?

– Дома.

– Завтра шестое.

Джон устремил взгляд на огромное окно, выходившее на океан. Волны, увенчанные пенными шапками, мерно катились к берегу.

– Я не нуждаюсь ни в чьей поддержке.

– Знаю, но я думал, что тебе может

понадобиться компания, чтобы распить по бутылке пива.

Джон прикрыл глаза.

– Я не хочу говорить о Линде.

– Ну и не будем. Мама беспокоится о тебе. Тебе следовало бы почаще ей звонить.

Ногтем большого пальца Джон отковыривал этикетку на пивной бутылке.

– Да, следовало бы, – согласился он, хотя знал, что чаще звонить не будет.

Джон был уверен, что мать вцепится в него мертвой хваткой и начнет упрекать за то, что он пьет и ведет образ жизни, который разрушает его. Джон понимал, что она абсолютно права, но слышать все это ему не хотелось.

– Когда я ехал по городу, то заметил Дикки Маркса, выходившего из твоего любимого бара, – предпринял он еще одну попытку сменить тему.

– Мы с ним уже виделись. – Эрни подался вперед и тяжело поднялся с кресла. Его замедленные движения напомнили Джону, что деду уже семьдесят один. – Утром мы едем на рыбалку. Было бы неплохо, если бы ты тоже встал пораньше и поехал с нами.

Еще несколько лет назад Джон первым вскочил бы в лодку, но в последнее время он постоянно просыпался с мучительной головной болью, и перспектива встать чуть свет, а потом мерзнуть с удочкой в руках совсем не привлекала его.

– Я подумаю, – сказал он, отлично зная, что думать не станет.

Джорджина застегнула темно-бордовый бюстгальтер и натянула футболку. Ее взгляд переместился к зеркалу, висевшему над комодом, и она недовольно поморщилась. Футболка из мягкого черного хлопка, обтягивая грудь, ниже груди висела мешком. Джорджина заправила футболку в шорты, но это лишь зрительно увеличило ее грудь и попку – те два элемента ее фигуры, которые она совсем не хотела подчеркивать. Поэтому она выпустила футболку наружу, бросила свои туфли в чемоданчик и достала оттуда сникерс. Усевшись на край кровати, она содрала с батончика коричневую обертку и вонзила зубы в шоколад. Ощутив во рту вкус сникерса, она испытала самую настоящую эйфорию. Блаженно вздохнув, Джорджина улеглась на голубой шерстяной плед и принялась рассматривать люстру на потолке. В плоской белой тарелке абажура она разглядела двух дохлых бабочек. Продолжая с удовольствием есть батончик, она прислушалась к приглушенным голосам Джона и Эрни, доносившимся через деревянную дверь, и обнаружила, что низкий тембр голоса Джона действует на нее успокаивающе. Возможно, дело было в том, что на много миль вокруг он был для нее единственным знакомым человеком, а может, она просто чувствовала, что он не такой подонок, каким пытается казаться.

Покончив с батончиком, Джорджина подумала, что пора бы позвонить Лолли, но потом решила, что с этим можно подождать. Она совсем не жаждет услышать упреки тетки. Затем она сказала себе, что надо встать, но вместо этого закрыла глаза. И стала вспоминать, как познакомилась с Вирджилом в парфюмерном отделе универмага «Ниман-Маркус» в Далласе. Ей сейчас просто не верилось, что всего лишь месяц назад она работала консультантом и предлагала покупателям узкие полоски плотной бумаги с образцами духов «Фенди» и «Лиз Клейборн». Она бы и не заметила Вирджила, если бы он не подошел к ней. И она не согласилась бы в первый же день поужинать с ним, если бы после работы он не ждал ее в лимузине с букетом роз. И если бы она не чувствовала себя такой одинокой, а ее будущее выглядело бы более определенно, она вряд ли согласилась бы выйти замуж за человека, которого почти не знала.