Просто о жизни
Шрифт:
«Потратил ли я на что-то время впустую? Если да, то на что?»
** ** **
Нет мудрости прекраснее, чем та –
Когда чужая хрупкая мечта
Не рушится от жёстких слов твоих.
Меняй себя… Прими, как есть, других!
Ты раздаёшь советы здесь и там,
Но истину, увы, не знаешь сам.
Лишь Богу суждено её познать…
Так стоит ли других людей менять?
Раз переделать хочешь дураков,
То, значит, сам ты стать таким готов.
И мудрость не подружится с тобой,
Ведь ей необходим души покой.
Не гнев рождает истину, не спор,
А тихий, добрый, разговор.
Желание друг другу уступать –
Вот это то, что людям нужно дать…
И
Им руку протяни, надежду дай….
Не нужно с умным видом повторять:
«Не пробуй, не сумеешь ты летать!»
Ты хочешь побеждать? Победа в том,
Чтоб не оставить радость на потом…
И дать другим прожить, как нужно им.
Ведь твой совет не всем необходим…
Кому-то просто нужно, чтоб обнял,
И выслушал, и за руку держал.
Чтоб не «за что», а просто так любил…
Не всякий мудр, кто седину носил.
Учиться тяжелей, чем поучать…
И проще нагрубить, чем промолчать…
Чтоб мудрым быть – не нужно век прожить,
Достаточно с душой свой дружить…
Ирина Самарина-Лабиринт, 2017 год
** ** **
Эрих Мария Ремарк
20 избранных цитат
Кто хочет удержать – тот теряет. Кто готов с улыбкой отпустить – того стараются удержать.
Родиться дураком не позор. А вот дураком жить – стыдно.
Одиночество легче, когда не любишь.
Разум дан человеку, чтобы он понял: жить одним разумом нельзя.
Принципы нужно иногда нарушать, иначе от них никакой радости.
Женщин следует либо боготворить, либо оставлять. Всё прочее – ложь.
Пока человек не сдаётся, он сильнее своей судьбы.
Чем примитивнее человек, тем более он высокого мнения о себе.
Всё проходит – это самая верная истина на свете.
«Лучше умереть, когда хочется жить, чем дожить до того, что захочется умереть».
Только тот, кто не раз оставался один, знает счастье встреч с любимой.
Кто слишком часто оглядывается назад, легко может споткнуться и упасть.
Свободен лишь тот, кто утратил всё, ради чего стоит жить.
Всякая любовь хочет быть вечной. В этом состоит её вечная мука.
Счастье – самая неопределённая и дорогостоящая вещь на свете.
Любовь не терпит объяснений. Ей нужны поступки.
Женщина от любви не умнеет, а мужчина теряет голову.
Я не ухожу, просто иногда меня нет.
Женщинам ничего не нужно объяснять, с ними всегда надо действовать.
Кто ничего не ждёт, никогда не будет разочарован.
** ** **
Симптом, как средство изменить жизнь к лучшему
Автор Данилова А.И.
Невротический синдром – шанс на свободу. При воспалении лёгких, если бы не было кашля и температуры, человек бы не шёл к доктору и погибал. Тот же принцип и с невротической симптоматикой. Один из самых распространённых вариантов обращения к психологу – это симптомы: панические атаки, бессонница, мигрени, плохое настроение, синдром раздражённого кишечника, апатия, невротические боли.
И люди конечно же хотят, что бы симптом ушёл и не мешал им жить. Но для чего – то ведь он появился? Я считаю такие симптомы трамплином для личностных изменений, спиралью, которая вкручивается внутрь человека, ухватившись за которую можно дойти до причин их возникновения и до того, с чем эта личность не справляется, выдавая симптомы. Когда человек осознаёт это, появляется свобода выбора, и часто вся жизнь меняется.
На первых этапах взаимодействия схема часто выглядит так: у меня есть что-то (например, бессонница) и оно мне мешает. Симптом выносится вовне, человек не видит связи своего состояния с отношениями и хочет, чтобы без особого труда с его стороны мешающее состояние прошло. Это сложный момент, когда надо развернуть клиента «к себе», к тому, что «кашель» может быть проявлением, например, «воспаления лёгких». Это надо исследовать. Если удается пройти этот этап и собрать анамнёз (как заболел, что нарушено в системе отношений, каким образом искажается информация о себе, о других), то можно человеку помочь.
Таким образом, симптом для человека – это шанс избавиться от страдания. Мотивация у таких клиентов высокая – ведь страдание мешает им жить –
Приведу пример из практики. Обратился мужчина, 30 лет, жалобы на панические атаки, которые преследуют его около полугода, в остальном в жизни всё более – менее. Катализатором послужили неприятности на работе, сложные отношения в коллективе. Все причины своих неурядиц он располагал вне себя – они много хотят от меня, они что-то делают не то. При сборе анамнёза выяснилось, что папа погиб, когда ему было 9 лет, материальное положение семьи резко ухудшилось. Мама очень переживала утрату. Клиент не помнит, как он отнесётся к этой ситуации, но в ходе терапии начал вспоминать, что воспринимал её как патовую, безвыходную. Не мог прожить горе потери отца, потому что маме было ещё тяжелее. Во взрослом возрасте возникновение угрозы потери работы вызывало у него иррациональный страх, он не мог конструктивно действовать в этой ситуации, страх сковывал его, и «на помощь пришли» панические атаки – теперь не надо было выстраивать отношения с коллегами, появилась необходимость заняться симптомом, ведь он даже не мог добраться на работу, в транспорте его накрывала паника. То есть , в 9 лет мальчик не справился с ситуацией – лишился одномоментно отца, материнской заботы и в семье исчезла экономическая стабильность, началась нужда. Ситуация на работе на первый взгляд выглядит по другому, но то факт, что он может лишится зарплаты, социального окружения и статуса приводит к тому, что он попадает прямиком в свой невроз, то есть лишён выбора. А выбор то есть – строить отношения в коллективе или искать другую работу, но ему не до этого. Ничего не приходится решать, так как он «заболеет». Разобравшись в этой ситуации исчезла вторичная выгода от симптома, он получил свободу выбора, не из позиции девятилетнего ребёнка, а как взрослый человек.
** ** **
Искусство жить: Карл Юнг о кризисе середины жизни.
Юнг об основе и причине кризиса середины жизни, о глубинном, удивительном изменении души. Но сначала речь пойдёт о проблематике молодого возраста. Эта ступень простирается от непосредственно после подросткового времени и примерно до середины жизни, которая приходится на возраст где-то между тридцатью пятью и сорока годами.
Если попытаться извлечь из почти неисчерпаемого многообразия индивидуальных проблем молодого возраста общее и самое главное, то наталкиваешься на определённую характеристику, присущую, похоже, всем проблемам этой ступени: речь идёт о выраженном в той или иной степени застревании на детской ступени сознания, о сопротивлении действующим в нас и вокруг силам судьбы, которые пытаются вовлечь нас в мир. Что-то в нас хотело бы оставаться ребёнком, быть совершенно бессознательным или по меньшей мере осознавать только своё «Я» и отвергать всё чужое, в предельном же случае подчинить всё другое своей воле. Хотелось бы ничего не делать, а если уж что-то делать, так ради собственного удовольствия или же для того, чтобы утвердить свою власть. В этом проявляется нечто вроде инертности материи, что в свою очередь выражается в застревании на предыдущей фазе, сознание которой меньше, уже, эгоистичнее, чем сознание фазы дуалистической, где индивид поставлен перед необходимостью признавать и принимать другое, чужое, как свою жизнь и как «тоже – Я».
Достижения, полезность являются идеалами, которые как будто указывают путь из хаоса проблем. Они являются путеводными звёздами для расширения и упрочнения нашего физического бытия, для нашего укоренения в мире, но не для дальнейшего развития человеческого сознания, то есть того, что называют культурой. Для молодого возраста это решение является вполне нормальным, и оно, во всяком случае, лучше, чем застревание исключительно на своих проблемах.
Чем ближе середина жизни и чем больше удалось утвердиться в своей личной установке и социальном положении, тем сильнее кажется, что найдены правильная линия жизни, верные идеалы и принципы поведения. Поэтому в дальнейшем возникает представление, что они незабываемы, и появляется желание навсегда за них зацепиться. При этом, однако, остаётся без внимания тот существенный факт, что утверждение социальной цели происходит за счёт цельности личности. Многое, слишком многое – жизнь, которая могла бы быть прожита иначе, – остаётся лежать в чуланах покрытых пылью воспоминаний, порою даже оказываясь раскалёнными углями под серым пеплом.