Просто сад
Шрифт:
И вот уже многое немыслимо усложнено!
А настоящее всё из простых игрушек произошло, как ни странно:
Как поэмы – из мифов, и романы из притчей про дураков,
Даже электроника в конечном счёте – из рыбки, той деревянной,
Которая была первым компасом эллинских моряков.
Дикость вечно полна значительных ритуалов:
И спустя лет ещё... ну, скажем, опять пятьсот,
Каких только выкрутасов история не наизобретала:
Всякие пушки, да
А когда эта важность ритуального быта
Расхулиганившимся Возрожденьем потеснена была,
Она подарила на прощанье нам растресканное корыто:
Вернуться к античности Европа так ведь и не смогла!
Настоящую Элладу мы ощущаем в почти музыкальном желанье
Сыр и маслины жевать, пить вино, топать куда-то сквозь курчавый пейзаж...
Это легко удаётся, если оставить за бортом вниманья
Все солидные сочиненья, прежде, чем их нащупает карандаш...
Вот морковка для ослика святого М`aртина, – это достойно!
Или – когда Пан, из озёрного тростника смастерил свирель...
Настоящая история – не интриги, да войны,
А смена сказки сказкой –
Неожиданный результат, а не цель!
25 ноября 2012
ВРУБЕЛЬ
Демон в павлиньих перьях,
Мазок нарочито грубый
(Навязчивая идея
Диктовала размах картин)...
Бесконечные повторенья –
Для меня это всё же не Врубель,
Та девчонка в сирени – тоже:
Пять лепестков, быть может,
Никогда ей и не найти!
И в том, как мы прошлое видим,
Что-то вечно меняется... Даже
До полной неузнаваемости!
Но наверное, так и надо?
И чёрно-белыми кажутся
Все древнейшие персонажи
До самого появленья
Живописных богов Эллады.
Так причудливы переливы
Картин в память и памяти – в картины...
Но ведь козы-то те же самые,
Да и объеденный склон!
И на тех узловатых ветках
Темнеют всё те же маслины,
Мы даже слышим строки,
Что оставил Анакреон.
Видим жёлтые скалы,
Лиловеющий виноград...
Но только Врубель и понял
То, чего не разглядели, –
Кстати, совсем недавно –
Три тысячи лет назад –
Что два озерца – это
И синие глаза Пана,
И эхо его свирели...
25 ноября 2012
ГРОЗДЬЯ
Города стирают
Множество следов,
Пригороды – прячут их в тенях садов...
...Не в следах тут дело,
Раскопай, раскрой, –
Что происходило с миром и с тобой...
Выцветшее фото чуть не век назад –
Эти лица что-то молча говорят...
Бальмонт и Цветаева на крыльце пьют чай,
И сирень в Медоне плещет через край.
В Фонтенэ глицинии гроздьями висят,
Вот он, дом Синявских и заросший сад...
Все места – на месте, и хоть нас там нет,
Им ли отмахнуться от сбежавших лет!
Все места – на месте. Память повела
По Московской улице Царского Села:
Можно разглядеть ли? В тротуар впечатаны
Под дождями светятся восемь строк Ахматовой.
Вот ведь: «Эти липы, верно, не забыли...» –
Только днём не видно (может, из-за пыли?)
Строчек девятьсот двенадцатого года –
Им нужна дождливая тихая погода...
На Московской улице Царского Села –
В этом доме Гнедич десять лет жила,
Я в качалку бухался посреди гостиной,
Где буфет резной сердитый и старинный.
И однажды Бродский тот буфет стари-
нный украсил кличкой «Нотр-Дам де Пари».
А через площадку, через 30 лет –
Вот – Андрея Арьева кабинет...
Дальше... Там громада Павловского парка –
Ворота Чугунные, и Вольер и Арка...
И дворец желтеет где-то вдалеке,
И... пустое место – ниже по реке:
Над Славянкой в соснах,
на склоне травяном
Тут торчал облезлый деревянный дом...
На крыльце скрипучем, вытянув хвосты –
«Львы сторожевые» (ну, мои коты).
Минуло полвека. Изменился вид...
Но пустое место тоже говорит...
9 января 2013
О СТИХАХ, ГЕОГРАФИИ, СОБАКАХ и т.д.
Баллада
Из волн морских стихи придут
С чернофигурной вазы в лаке,
И вот гомеровские драки
Перед глазами оживут!
За сотни лет, за кучки дней
Не сдвинешь прошлое на палец:
На карте разглядит скиталец
Следы ахейских кораблей!