Просто спасти короля

Франц Андрей

Разобрать саму трубу нечего было и думать! Толстая, 'в полтора кирпича', стенка трубы поддалась бы, вероятно, лишь натиску хорошего лома. К счастью, в этих новых больших дворцах уже в полный рост применяли сложные системы отопления, когда к одной трубе ведут дымоходы от нескольких печей.

А это уже совсем меняет дело! Ведь от собственно печных вертикальных дымоходов к одной - общей на несколько печей - трубе ведут 'лежаки'. Так строители называют горизонтальные дымоходы, проложенные прямо по полу чердака. А вот их верхняя крышка выложена просто плоско положенным кирпичом. Аккуратно расшатать и вытащить торцевой кирпич 'лежака', прямо над нужным печным дымоходом... Для

умелых рук, вооруженных небольшим кинжалом, раз плюнуть.

Вот вынутый кирпич бесшумно лег рядом с 'лежаком', и столб горячего воздуха, к счастью, без дыма - видимо печь уже протопилась - пахнул в лицо 'ящерице'. А вместе с теплом снизу пришли звуки. Разговаривали сразу несколько человек, и что-то разобрать было очень трудно.

Через некоторое время послышался звук закрывающейся двери и голоса смолкли. Прошло еще несколько секунд, и негромкий, но властный голос произнес: - Мессеры! Сегодня нам предстоит еще раз по пунктам обсудить политику Республики относительно....

***

ГЛАВА 7

в которой господин Гольдберг делает 'козу', а господин Дрон испытывает

сомнение; почтенный депутат доказывает местным все преимущества

длинного меча, после чего господам хронопутешественникам, наконец,

выпадает возможность накушаться в зюзю; венецианская Сеньория

утверждает коварный план, а Энрико Дандоло рассуждает о

великом господине Голоде и великом господине Страхе,

пообещав в конце сокрушить могущество ромеев.

 

Иль-де-Франс, Мант - Иври,

26 января 1199 года

Поведав на следующее утро милейшему сэру Томасу об их обеденном приключении, господин Дрон получил в ответ положенную порцию ахов и охов. Впрочем, очень уж удивленным и уж тем более обеспокоенным тот не выглядел, заявив, что подобные стычки в придорожных трактирах - вполне привычное развлечение для многих любителей острых ощущений. Так что он очень рад, что мессир Серджио оказался на высоте и отправил негодяев туда, где им самое место. Почему-то столь легкомысленное отношение к очередному покушению на 'колдунов из далекой Индии' со стороны начальника охраны их небольшого каравана ничуть не обеспокоило почтенного депутата.

А ведь должно, должно было...

Как бы то ни было, их маленький караван вновь топтался во дворе в ожидании юной графини. И снова 'доброе утро, мессиры'. И снова чавканье глины под копытами коней. Памятуя о случившемся третьего дня литературном диспуте, сегодня музицировать господин Дрон не решился. Свят-свят-свят, не накликать бы новой беды! Так что, унылую зимнюю дорогу коротали неспешными беседами с господином Гольдбергом.

– А скажи-ка мне, Доцент, вот вчера мы с тобою питались в приюте при церкви Святой Анны, типа для пилигримов. Я только не понял: где пилигримы-то? Хе, те рожи, что сидели за столами - так им не на богомолье, а в бандитской шайке самое место. Ну, или в отряде наемников. Морды в шрамах, оружием увешаны, как новогодние елки. Да и разговоров о божественном я от них что-то не слыхал. Все больше о добыче, да о бабах. Так я интересуюсь, где пилигримы?

Пребывающий

в состоянии полного и окончательного отвращения к французским дорогам, господин Гольдберг был только рад развлечь себя и других небольшой лекцией о родном средневековье. С которым и впрямь встречаться было бы лучше лишь за преподавательской кафедрой, а не так вот - на пленэре. В целом же картина вырисовывалась следующая. Те разбойничьи рожи, что вкушали вместе с ними обед в приюте Святой Анны, они и были пилигримами.

По словам почтенного историка выходило следующее: все дело было в том, что церковь Святой Анны, приютившая наших путешественников, принадлежала аббатству Клюни. А аббатство Клюни в эти времена - это звучало... О-о-о, это звучало гордо!

– Пожалуй, первые три столетия существования клюнийской конгрегации, - важно объяснял господин Гольдберг, - можно смело считать второй попыткой общеевропейской интеграции. Ну, если за первую брать совсем уж провальную попытку Карла Великого.

– Ты это, Доцент... Ты сейчас чего сказал? Перевести можешь?

Господин Гольдберг со вздохом покосился на своего спутника, но все же снизошел. И решил таки перевести. Так сказать, с русского на 'бандитский'. При этом пальцы его как-то сами собой сложились в 'козу', которую он мог видеть не иначе - по телевизору. А движения рук начали почти точно воспроизводить распальцовку, наверняка подсмотренную им в каком-нибудь криминальном телесериале.

'Глянь чо!
– удивленно хмыкнул про себя почтенный депутат, - и за седло больше не держится. Видать правду говорят, что при должной практике и медведя можно на мотоцикле кататься научить...'

– Вот, ты при-икинь, Сергей Сергеевич, - обе 'козы' господина историка уткнулись куда-то в район пупка олигарха, лопающегося от с трудом скрываемого хохота.
– Главная хаза, ну-у, типа главное аббатство Клюни - в Бургундии. А филиалы, в смысле - малины, по всей Европе. При настоятелях Гуго Клюнийском и Петре Достопочтенном - э-э-э..., ну это такие ва-аще крутые перцы, - тут же поправился соскользнувший было на нормальную человеческую речь господин Гольдберг - так вот, при них клюнийские монастыри появились в Италии, Испании, Англии, Германии, Польше... Почти две тысячи монастырей, не кисло, да-а?! Пятьдесят тысяч монахов! И стоило только в Бургундии их главному перцу что-нибудь пукнуть, как все пятьдесят тысяч поцов по всей Европе брали, типа, под козырек и начинали быстро-быстро шуршать...

Нет, добрый мой читатель, здоровому человеку выносить такое кривлянье невозможно! Так что, перескажу-ка я все это своими словами.

Дороги и приюты, государи мои! Именно они стали символом клюнийской глобализации той удивительной эпохи. И вот уже почти два столетия аббатство с весьма похвальным усердием оснащало дороги Европы приютами для пилигримов. В одном из которых кортеж наших путешественников и остановился на отдых.

Не стоит, однако, подозревать святых отцов в излишней благотворительности. Забудьте это слово! В просвещенном двенадцатом веке Европу населяли крайне прагматичные люди. И почтенные служители Божьи ничуть не составляли здесь исключения.

Рыцарский беспредел - вот разгадка их пристального внимания к состоянию дорожной сети Европы!

Какая, вы скажете, здесь связь? Да самая прямая!

Буйное рыцарство, огородившись к VIII - IX столетьям по рождеству Христову крепостными рвами и стенами замков, начало с увлечением друг у друга эту недвижимость изымать. Благо, свободного времени у славных воинов было в достатке, развлечений никаких, а ничего другого, кроме как воевать, они все равно не умели. Зато этому делу научились на удивление неплохо.