Просто спасти короля
Шрифт:
Шагая вдоль берега, сьер Катарине с глухой тоской вспоминал потускневший от времени лик родной Адриатики, блеск изумрудной волны на солнце, качающуюся под ногами палубу торгового нефа... Ах, если бы не его глупая решимость прийти тогда во Фландрию самому первому, раньше галерного конвоя! Если бы не пиратская пара Али-Бея, вцепившаяся в борта его корабля со свирепостью неаполитанских мастифов! Что тут скажешь, мессер заплатил за него в тот раз полную цену на невольничьем рынке в Александрии!
Да, мессер дал ему свободу... И сделал своими глазами и ушами в этой богом проклятой Галлии! Навсегда лишив соленого запаха моря, ласкового шепота волн,
Нет, конечно, и здесь не все так уж плохо. И, скажем, на монастырских землях можно устроиться совсем даже недурно. Вон, на левом берегу вполне ухоженные земли Сен-Жермен-де-Пре. Все желающие могут селиться сегодня на монастырской земле, обрабатывать ее, открывать мастерские. Разумеется, в обмен на ежегодную выплату ценза. Напротив, на другом берегу ничуть не худшие условия предлагает поселенцам аббатство Святого Мартина. Еще дальше на запад, поселения вокруг церкви Сен-Жермен-л'Оксеруа, далее - земли аббатства Сен-Дени, где покоятся мощи святого Дионисия, первого епископа Парижского.
Что там говорить, по обе стороны Сены святая Церковь сегодня - главный держатель ежегодных ярмарок. Равно как и главный заказчик как-то разом и вдруг расплодившихся здесь мастерских. Архитекторы, каменщики, скульпторы, производители витражей, ювелиры, переписчики и множество других мастеров трудятся тут над церковными заказами.
Вот к одной из таких мастерских, честно поставляющей всем трем аббатствам и множеству окрестных церквей великолепные витражи венецианского стекла, и держал путь почтенный сьер Винченце, стараясь по возможности аккуратно обходить самые глубокие лужи из смешанной с тающим снегом глины и конского навоза.
Кстати нет, добрый мой читатель, ты не ослышался! В эти времена стеклодувов из Светлейшей республики еще можно было встретить даже и в этой глуши. Лишь через сто лет все стеклодувные мастерские Венеции будут перемещены на остров Мурано, а печи в других местах полностью разрушены. На Мурано будет организована первая в Европе режимная научно-производственная зона, она же 'шарашка', поскольку мастерам будет под страхом смерти запрещено покидать 'стеклянный остров'. Сейчас же с венецианскими стеклодувами можно было столкнуться где угодно, даже и здесь.
Впрочем, те двое, что встретились тогда, неделю назад, в обезлюдевшей к вечеру мастерской, никак не относились к этой почтенной гильдии. Едва ли кто-то из них хоть раз заглядывал в пышущий огнем зев печи. Зато оба они принадлежали к гораздо более древней профессии, сменившей за свою историю множество имен. В грубом двадцать первом веке каждого из собеседников назвали бы просто и емко: шпион.
С тех пор, как Винченце помог душе Роже-Сицилийца переместиться в ад - где ей, впрочем, и самое место - минуло уже немало времени. Полученные тогда сведения давно уже достигли мессера Сельвио. А плата за них весомо пополнила средства, лежащие в ... Ну, скажем так - в надежном месте. До которого никому из вас, господа, нет никакого дела!
Весь ноябрь и часть декабря сьер Винченце был занят новой операцией, которая - сегодня это уже совершенно понятно - завершилась полным успехом. И вот, прибыв с отчетом и за положенным вознаграждением, почтенный коммерсант получил вместо давно ожидаемого отдыха новое, казалось бы, совершенно простое задание. Вот только нехорошее предчувствие никак не отпускало душу сьера Винченце.
Ничего подобного не было при выполнении прошлого поручения, хотя оно-то было, казалось, на грани возможного! Но
Потолкавшись тогда по рынкам, поболтав с собратьями по торговому ремеслу о ценах, о видах на урожай, о погоде, в конце-то концов, Винченце быстро понял, кто ему нужен. Виконт Эмар Лиможский! Не в меру своенравный, он давно уже вызывал неприязнь короля Ричарда, своего грозного сюзерена. А если ее еще чуть-чуть подтолкнуть...
Сундучок с грудой монет, 'золотой скрижалью' и изделиями из слоновой кости он тогда лично закопал на пашне вблизи замка Шалю-Шаброль. Неглубоко, чтобы быстрее нашли. После чего оставалось совсем немного - проболтаться 'по-пьяни' в местном трактире о неких 'слухах' про клад, якобы зарытый разбойниками 'в десяти шагах к северу от расщепленного дуба, только т-с-с-с, никому ни слова!'.
Этой же ночью сундучок был извлечен трактирщиком из земли и припрятан в подвале между бочонками с пивом и связками колбас. А уже утром солдаты виконта освободили счастливого кладоискателя от забот по хранению ценностей. Велев на прощание держать язык за зубами, а не то...! Впрочем, сохраняя остатки осмотрительности и осторожности, виконт не стал забирать сокровища в Лимузен, а так и оставил на хранении в Шалю-Шаброль - во избежание... Сам же занялся перепиской с Ричардом на предмет справедливого раздела найденного клада.
Сам Винченце после этого даже пальцем не шевельнул. Добрые люди донесли Ричарду не только о счастливой находке, но даже снабдили его точной описью содержимого сундучка. Увеличив оное - по оценкам самого сьера Катарине - раз в пятнадцать-двадцать. На предложение несчастного виконта поделиться пополам, Ричард с рыком потребовал отдать все, найденное в его, Ричарда, земле!
На это виконт пойти, понятное дело, не мог. Да и не было в найденном кладе даже и десятой доли того, что вбил себе в голову алчный сюзерен. Он бы и рад... Так что, после заключения перемирия с Филиппом-Августом, которое было подписано четыре дня назад, Ричард непременно приведет войско для осады замка непокорного вассала. Дело решенное!
А перед штурмом воинственный монарх обязательно, как это у него заведено, проведет рекогносцировку, самолично определяя слабые места и основные направления для штурмовых групп. Вот в этот-то момент он и подставится под выстрел... Ведь инструмент, спрятанный под мешками с зерном, в Шалю-Шаброль уже завезли. И тайно передали доверенному человеку. И тот даже успел пристрелять невиданное оружие, показав весьма обнадеживающие результаты.
Итак, сложнейшая, головоломная задача была решена просто, элегантно и неотвратимо. И что же? Вместо награды и заслуженного отдыха - новое задание! Возмущению почтенного ломбардца не было предела. Впрочем, ему хватило самообладания не выказать свои чувства ни словом, ни жестом. Нет уж, добрые господа, самоубийц ищите в другом месте! А опасный, очень опасный собеседник несчастного Винченце, между тем, продолжал вводить его в курс дела.