Просто вдвоем

Веббер Таммара

Подъехав к общежитию, я встал возле мотоцикла и приковался взглядом ко входу. Люди появлялись и исчезали, но я ни на кого не обращал внимания. Когда вышла Жаклин, я снова отметил, насколько разительно мы отличались друг от друга. В последние годы я зарабатывал достаточно, чтобы не отовариваться в секонд-хенде, но в целом мой облик мало изменился. А на ней все было дорогое, элегантное и сидело так, будто шили на заказ. Она остановилась на крыльце и принялась искать взглядом меня, застегивая короткое черное пальто, как у героини фильма шестидесятых годов, – этот стиль нравился моей маме.

Быстро меня заметив, Жаклин оступилась:

я не знал, как это истолковать. Мне захотелось подхватить ее и целовать так, будто и не было той недели, что отделяла сегодняшний день от того момента, когда мы разомкнули объятия. Мне захотелось разломать рамки той роли, которую отвели мне ее подружки, – роли «плохого парня», второстепенного звена, соединявшего два важных этапа: Кеннеди Мура и того, кто должен был занять его место.

– Так вот зачем понадобились парикмахерские советы, – произнесла Жаклин, изучая шлем, который я ей протянул.

Для нее это был замысловатый артефакт с другой планеты. То, что она раньше никогда не ездила на мотоцикле, почему-то добавило моим ощущениям остроты, хотя я и так заводился с полоборота, когда дело касалось Жаклин.

Она подняла на меня глаза, и я надел ей шлем. С умышленной медлительностью подтягивая и застегивая ремешки, я любовался ее губами, вкус которых до сих пор ощущал, стоило мне опустить веки, и глазами, глубокими и ярко-голубыми, как вода в открытом море.

Я ехал очень осторожно, но Жаклин, похоже, этого не понимала, на что я, правда, ничуть не жаловался: от страха она уткнулась мне в спину, а на поворотах обхватывала так крепко, будто боялась улететь в Оклахому.

За время езды у нее замерзли руки. Припарковав мотоцикл, я поочередно взял их в свои ладони и медленно втер в них тепло. Мне было странно, что такими пальчиками можно заставить петь такой внушительный инструмент, как контрабас. Я вовремя прикусил язык, не дав себе сказать это вслух.

Она ведь только Лэндону сказала, на чем играла.

Чувство вины усилилось, когда Жаклин спросила, не мои ли родители живут в доме, который виден в глубине двора.

– Нет, я снимаю квартиру, – сказал я.

Мы поднялись по лестнице и вошли. Фрэнсиса нисколько не смутило то, что я привел в дом девушку. Он равнодушно спрыгнул с дивана и прошествовал к двери, как будто решил позволить мне побыть с гостьей наедине. Когда я назвал его по имени, Жаклин рассмеялась. Он показался ей больше похожим на Макса или Кинга, но я объяснил, что мой кот и без крутой клички чувствует себя настоящим мачо.

– И все равно имя важно, – ответила она, медленно расстегивая пальто.

Услышав эти слова и поняв, какой смысл мог за ними скрываться, я похолодел, но мое оцепенение быстро прошло благодаря гипнотическому воздействию маленьких тонких пальцев, высвобождавших пуговицы из петель. Эти неторопливые движения милосердно вытеснили из моей головы все остальное и заставили сердце забиться чаще. Когда Жаклин расстегнулась полностью, остатки моего терпения уже догорали. Я нырнул большими пальцами под лацканы пальто и осторожно снял его, проведя руками по ее согретым синим джемпером плечам.

– Мягкий, – прошептал я.

– Кашемировый, – ответила она тоже шепотом, словно меня больше всего интересовала фактура ее одежды.

Мне захотелось прижать Жаклин к себе, погладить на ней этот джемпер, из чего бы он ни был связан, и поцеловать ее так, чтобы перехватило дыхание. Я хотел провести

руками по краешку ее уха, взять в ладони ее милое лицо и снова ощутить спелый сливовый вкус ее губ. Жаклин выжидающе подняла на меня глаза, зрачки которых слегка расширились при тусклом свете. Каждый мой мускул тянулся к ней, но я должен был сказать ей кое-что важное и быстро выпалил заготовленные слова, боясь, что не выдержу, обниму ее и все мои благородные намерения улетучатся.

– Знаешь, я ведь привез тебя сюда, преследуя тайную цель.

Глава 16

Лэндон

Те, кто не любил стада гуляющих по городу туристов, могли избаловаться за мягкую зиму. Но на весенних каникулах о пустом пляже приходилось забыть.

Едва закончив школу, Томпсон-старший развил свое дело: стал продавать и употреблять товар посерьезней марихуаны. В этом расширенном бизнесе Рик стал заведовать отделом по реализации травки, желатиновых капсул и маленьких сиреневых пилюль. Его личный бюджет зависел от продаж, поэтому на наплыв приезжих он не жаловался.

– Этот тупица скуривает половину своего дохода, – сказал мне Бойс.

Сидя на скале, с которой открывался вид на переполненный пляж, мы наблюдали за маневрами Рика в толпе отдыхающих. Торговля расфасованной радостью шла бойко.

– Или раздает, – уточнил я.

В доказательство моих слов Бриттни Лоупер подошла к Рику сзади, обвила его руками, прижавшись грудью к спине, и что-то шепнула. Тот, не прерывая беседы с двумя потенциальными клиентами, достал из куртки пакетик и сунул ей в передний карман джинсов.

Она поцеловала Рика. Парни-покупатели переглянулись. Один из них что-то сказал. Рик покачал головой и повернул Бриттни, обхватив ее за талию. Клиенты уставились на пышную грудь местной красавицы. Она протянула руку, которую они по очереди пожали. Наличные и пакетики поменялись карманами, и Бриттни зашагала по пляжу в обнимку c двумя новыми знакомыми.

– Девушка играет с огнем, – сказал Бойс, делая последнюю затяжку.

– Да уж, – отозвался я, выплескивая остатки пива и закусывая губу. Через минуту я произнес: – Я вот думаю, не проколоть ли мне язык.

Бойс изобразил содрогание:

– Черт побери, Максфилд, на кой тебе это надо?

У моего приятеля не было пирсинга, зато красовалась одна татуировка: земной шар, орел и якорь [17] , а сверху надпись «Semper Fi» [18] . Он сделал ее в память о брате – морском пехотинце, погибшем в Ираке. «До тех пор я даже не представлял себе, до чего я, оказывается, ненавижу иголки. Охренеть, как жгло! – признался мне Бойс однажды. – Если бы не Брент, я бы сказал Арианне бросить все на фиг, как только она нарисовала голову этой чертовой птице».

17

Орел и якорь – официальная эмблема корпуса морской пехоты США.

18

Semper fidelis – всегда верен (лат.).