Простодушны и доверчивы
Шрифт:
— За самую долгую ночь в моей жизни, — приник он губами к уху.
— Лукавишь, — усмехнулась Лёка, прикрыв глаза.
— Вру, — не стал отпираться Олег. — Про самую долгую ночь знает твой дед.
— Я тоже, — смущённо призналась она. — Он рассказал. Хотя не любит вспоминать войну.
— Вот и мы не будем, — предложил он, выпустив её на свободу: — Ты завтракала?
— Не успела, — помотала Лёкаа головой, заодно слегка покосившись по сторонам.
Известных ей соперниц вокруг не наблюдалось. Интересно, сколько ещё неизвестных?
— Пошли, — обнял её за плечи
— Давно не практиковалась, — хмыкнув, расписалась она в бессилии. — А что, могут не дать? Тебе?
— Могут. Придётся отбивать силой. Будешь прикрывать тылы.
— У меня тоже тылы не прикрыты, — весело оскалился навстречу седовласый мужчина, переворачивая шампуры. — Начбез, ты где откопал такие невероятные глаза? — кивнул он Лёке, щурясь и морщась от дыма.
— Воспользовался старыми связями, — отшутился Олег и взял быка за рога: — Мяса дашь?
— Красавица, на кой хрен тебе этот опричник? — сердобольно покачал головой седой балагур с умными глазами. — У него ж в одном глазу обструкция, в другом экзекуция. Из него принц, как из меня его белый конь. Гляди в оба: перед тобой настоящий мужчина.
— Альфред, у твоей жены тяжёлая рука, — с мягкой издёвкой напомнил ему Олег.
— А ты откуда знаешь? — притворно удивилась Лёка.
— А он из-под неё еле выполз, — хмыкнув, насплетничал Альфред. — Когда мы с рыбалки ползком вернулись.
— Ты не говорил, что так успешно пьянствуешь, — укорила поклонника Лёка.
— Зато первоклассно ползаю, — усмехнулся Олег, грозно сдвинул брови и зловеще пробасил: — Мяса дашь?
— Не дам, — преспокойно отказал ему добровольный шашлычник.
— Могу дать взятку или в ухо, — предложили ему на выбор.
Все, оказавшиеся рядом мужики непринуждённо захмыкали. Видимо, не так уж и боялись своего сурового начбеза.
— Пока будете ломать друг другу рёбра и мангал, могу подержать твою подругу, — предложил один из хмыкальщиков.
Последовала вереница иронических препирательств, угроз, подколок и прочей словесной шелухи. Лёка не прислушивалась. Зато пыталась присмотреться к Марго, увлечённо болтавшей с тремя мужчинами в их начальственных шезлонгах. Не алюминиевых с дешёвой парусиной — деревянных, покрытых явно дорогой тканью. Никаких резких линий и острых углов — просто загляденье. В них не сидели, а полулежали.
Марго же — если присмотреться — не беседовала, а что-то неумолчно излагала внимательным слушателям. Лёка видела лицо одного из них: пожилой мужчина с волевым сосредоточенным лицом глаз не сводил с оратора. Слушал так, словно от этого зависела его жизнь.
Может, какое-то заклятье? Правда, Бельмондошка утверждала, будто в реале заклятья не работают. Что, если она ошибается? Всё-таки ещё середнячок: не дозрела до высшего пилотажа волжбы.
А вокруг хи-хи-хи, го-го-го, бла-бла-бла. Туда, где собрались мужчины, непременно подтянутся и женщины. А перед кем ещё красоваться? Не перед ёлками же — бросив пялиться на Марго, заметила Лёка краешек своего ельника.
Их ельника — можно сказать, памятника Светкиному безрассудству. И обретению дедом второго дыхания:
— Держи, — перед носом Лёки оказался шампур.
Она и не заметила, как Олег оказался сзади. Как привычно прижал её к себе спиной и приковал, прочно удерживая за талию.
— А ты? — обернулась она, уткнувшись виском в его подбородок.
— Вместе, — скомандовал Олег и стащил зубами первый кусок.
Она так не умела — да и зубы жалко. Откусывала понемногу от довольно приличного шматка мяса. Жевала и размышляла о том, как бы ненадолго слетать домой: проверить Ветку. А пока медитировала, не заметила, как рядом нарисовались коллеги: Алчная Белка и её подруга Стрелка. То есть, Стелла. Какое надо иметь воображение, чтобы русскую девчонку назвать таким кучерявым именем — не слишком справедливо оценила Лёка.
Впрочем, справедливости от неё и не ждали — предпочли бы кое-что иное: чтоб она пропала и никогда больше не возникала на горизонте. Это не просто читалось в глазах Бэллы — реяло в них революционными транспарантами. Лёка даже поёжилась: так неуютно, когда тебя ненавидят.
— Озябла? — шепнул на ухо Олег, проехавшись по нему губами.
— Ловлю флюиды, — как можно беззаботней пошутила она.
Он повернул голову в сторону своих обожательниц. Что уж там просемафорил им глазами — не разглядеть. Но Стелла, задрав подбородок, тотчас влилась в проходившую мимо стайку девушек. Чему-то рассмеялась: громко напоказ. Бэлла же осталась, повиснув на плече их с Лёкой начальника. Тот понимающе глянул на счастливую избранницу и подмигнул: дескать, не обращай внимания.
— Не обращай внимания, — поддержал его Олег. — К сожалению, не могу тебя от этого избавить. Пока. Но вечно это продолжаться не будет.
— Постараюсь, — пообещала Лёка по принципу: лишь бы что-то сказать.
Насытившись и выпив полстакана безалкогольного пива, она уже имела план отхода с позиции — как говаривал полковник, когда отлынивал от домашних дел. Для того чтобы сгонять потихоньку домой, решила использовать древний, как мир приём: попудрить носик. Так прямо и сказала:
— Олег, пусти. Я в туалет.
— Там, — махнул он рукой влево.
Она повернула голову и чуть зумами не заскрежетала с досады: эти негодяи привезли с собой биотуалеты. Как из такого лететь домой? Когда её не докричатся, начнут вытряхивать. Олег уж точно разворотит кабинку, чтобы извлечь свою пассию. А её-то и нет: улетела, но обещала вернуться.
Заикнулась — пришлось тащиться. Но тут ей улыбнулась удача. Едва добралась до первой кабинки, как услыхала призывный крик Марго:
— Олег!
Обернувшись, Лёка увидала, как он широким неспешным шагом направляется к «высокому собранию». Подошёл, поочерёдно пожал мужчинам руки — те не встали ради него, но спины от шезлонгов оторвали, покивали: обозначили своё уважение. Завязался разговор — судя по лицу Марго весьма серьёзный.