Простой
Шрифт:
– В этом вся проблема!
– Вот блин.
Детей сложно заинтересовать, особенно если вопрос касается английского языка. Но у меня была запасная карта, которую я разыгрывал всегда, когда мне было лень проводить занятия по английскому, когда мне было еще 14. Спасали обучающие видосы на ютубе.
Я стоял перед 20 парами глаз, подкидывал мячик и ждал, пока загрузится видео «Baby shark». Мне удалось убить 10 минут времени из положенного часа.
– Бэби шарк!
– Ту-ду-ду-ду!
– Бэби
– Ту-ду-ду!
Грустно, что клип длится не больше пяти минут, и мой козырь быстро стал неликвидным. Но у меня было еще одно оружие за пазухой!
– Итак, ребята, сейчас знаете что мы сделаем?
– Что-о-о-о-о? – спросили у меня хором. Мы установили неплохой контакт, если не брать в учет двухлетнюю девочку, которая говорила "ва-ва" и постоянно плакала.
– Как насчет порисовать?
Все закричали "да", а я понял, что для рисования недостаточно столов и стульев. Нужны еще такие незначительные вещи, как карандаши, фломастеры и бумага.
– Бумага! Мне нужна бумага! И фломастеры!
За стойкой стоял Рома, поэтому я еще не успел договорить, как в одной руке у меня оказалась бумага, а в другой – еще пачка бумаги. По карманам он мне распихал карандаши и фломастеры, а потом победно вручил стаканчик для них. Лучший!
Все прошло хорошо. И мне даже удалось оторваться от погони – две девочки буквально начали охотиться за мной и сильно расстроились, когда мне удалось скрыться от них; а во-вторых, я оказался в бэке ресторана, где встретил Дениса:
– А у тебя много талантов, Артур.
– Что я мог поделать. Уже уходите?
– Да, достаточно я тут времени провел в этому году.
– После десятого возвращаетесь?
– Да, заодно обсудим твой перевод.
– После десятого я хочу выйти на смены за стойкой ресепа.
– Обсудим.
Мы пожали руки и разошлись: он – в лифт, я – обратно в зал ресторана. Смена продлилась еще 15 часов.
Еще через 28 часов я оказался в Альвине. Мы были у нее – в старой пятиэтажке на окраине черниковки.
– А ты значительно прокачал свои навыки, – сказала Альвина натягивая носочки.
– Да. Как и ты. Ты, надеюсь плакала тогда не из-за меня?
Мы познакомились с ней в колледже. Наш первый раз был хорош – мне так показалось. Пока не обнаружил ее в ванной плачущей.
– Я была маленькой и глупой, и страдала из-за парня, который не был достоин меня.
Вздохнул с облегчением. Она кинула в меня вопросительный взгляд, пока распутывала колготки:
– Ты изменилась, – мне удалось вовремя свернуть в другую сторону.
– Да, ты тоже. Повзрослел, – резинка колготок шлепнула по ее талии.
– Со стороны
Мы выпивали на кухне. В углу уютно тарахтел старый холодильник. Альвина пила вино большими глотками из кружки "лучшая дочь в мире". Это было красиво. Погладил ее по колену.
– Артур! – и поцеловала меня в нос.
– Не могу никак удержаться. Ты красивая. И милая. Мне хочется, чтоб у тебя все было хорошо.
– Все будет. Я лечу в Питер в феврале.
– Это здорово! – я приложил усилия, чтоб не показать свое разочарование. Уже успел себе придумать наше возможное будущее.
Я поцеловал ее на прощание. Она меня крепко обняла, а потом отстранилась немного. Взяла за плечи. Посмотрела мне прямо в глаза:
– У тебя все будет хорошо. Я вижу это.
Я кивнул, спустился вниз по обосанным ступенькам и вышел обратно – в большой и холодный мир. Таксист снова перепутал дом.
– Вот так вот я провел свои праздничные дни! А ты че, как сам, Моть? Мотя?
Он писал лекции.
– Ты че, лекции переписываешь, Моть?
– Да, я пишу лекции.
– Ты что, лекции сейчас переписываешь, братан?
– Да, я переписываю лекции, Турик.
– Он действительно переписывает лекции! – я обернулся к дамам и торжествующе показал на Мотю пальцем.
Дамы тем временем уже набросились на водку. А я еще не был пьян и накурен, но я уже куражился.
Мне надоело докапываться до Моти, поэтому я взял себе чипсы и пиво. Сел – и вот кайф-то. Ел чипсы, пил пиво. На работу только завтра.
Почему-то после накурки мне показалось, что я хорошо снимаю. Парни и девушки танцевали на бильярдном столе, а я носился вокруг этого самого бильярдного стола и снимал их.
– Так о чем твоя книга? – спросила у меня баба-филолог.
– Ну это, о жизни там…
– Я это поняла, а о чем твоя книга?
Я смутился, но старался держаться ровно:
– Так… о жизни там, лирический герой живет, то есть я живу, что-то происходит и это приводит к чему-то… В смысле ты делаешь что-то, а это ведет к чему-то, и герой такой: это происходит со мной! Вот…
– Это я поняла. Так о чем твоя первая книга? – умная баба отчеканила каждое слово и воткнула сигаретный бычок в пепельницу.
Реальность съежилась в диапазоне.
Поединок, состязание, в котором умная баба пыталась победить меня, глупого мальчика, которому нужно ходить на работу и который расстался со своей глупой девушкой, который защищает своего почти забытого ребеночка – свою книжку. Брошенного ребеночка, про которого хотелось ЗАБЫТЬ, а меня спрашивают – какой у него жанр. Я закрылся руками, промямлил:
Конец ознакомительного фрагмента.