Пространство любви
Шрифт:
Музыка смолкла. Руслан приподнял руки над клавиатурой, пошевелил пальцами, будто стряхивая с них остатки нот, и уронил на колени. Ксеня очнулась. Только сейчас она заметила Евгения, сидящего в кресле напротив. Вид у него был такой, словно он узнал о ней какую-то тайну. Она перевела взгляд на Сашку. Обычно бледное, лицо его пылало румянцем, глазенки восхищенно горели. Он смотрел на Руслана, как на кумира. “Неужели и я так же?” – подумала она и покраснела, и тут же рассердилась, отчего-то. И, как всегда бывает в такие моменты, потеряла всякую чуткость и способность
– Ну что, Сань, – спросила она и подмигнула насторожившемуся сыну. – Видишь, ничего страшного нет в пианино. Теперь ты разрешишь папе заниматься?
Она тут же обругала себя за идиотскую речь, но поздно. Сашкины глаза, и без того громадные, стали еще больше и заблестели от близких слез, уголки губ поехали книзу, курносый нос мгновенно покраснел. Сашка низко опустил голову и выбежал из комнаты.
– Саша, погоди! – беспомощно крикнула Ксеня, устремляясь за ним вместе с Евгением, но Руслан в два прыжка опередил их.
– Оставьте, мы разберемся, – кинул он, исчезая в коридоре.
Ксеня плюхнулась обратно на диван. На Женьку она не глядела. Он подсел рядом и погладил ее по руке.
– Не переживай, – сказал он. – Руслан его успокоит.
– Успокоит, – буркнула Ксеня. – Достали вы меня все уже. Порю чушь, как дура ненормальная.
– Самая нормальная влюбленная дура.
– Че-го? Ты чего несешь? – возмутилась Ксеня. – Совсем уже?
Женька шутливо погрозил ей пальцем.
– Теперь до меня дошло, в чем дело, – сообщил он. – Я говорил тебе, еще в воскресенье заметил, что с тобой не все обычно.
– Знаешь, твоя проницательность мне уже вот где сидит! – вскипела Ксеня. – Сколько можно? Что вы меня все опекаете?
– Скоро перестанем, – пообещал Евгений. – Надеюсь, – добавил он.
Ксеня хотела сказать что–нибудь еще, но ей помешали вернувшиеся Руслан и Сашка. Руслан сел за пианино. Сашка, сердито глянув на мать, встал рядом с ним. Снова зазвучала музыка.
Ксеня изучала узор на ковре. Гнев на Женку еще не до конца оставил ее. А его странные намеки, отчего–то задели за живое. “Влюбленная дура” – в кого? В него, Женьку? Исключено, как он сам говорит. Тогда в кого? В Руслана? Но это настолько смешно, что просто немыслимо. Но почему так горят щеки, и голова против воли поворачивается направо и вверх, отчаянно желая вновь взглянуть в эти серые, лучистые глаза, увидеть черные вразлет брови и немного жесткие, но всегда готовые улыбнуться, губы? Откуда это головокружение? Почему не выходят из памяти последние “вальсы” и захватывает дух от воспоминаний о его близости? Почему наворачиваются на глаза слезы от мысли, что завтра опять “вальсы”, а она вряд ли сможет туда отпроситься? И с каких пор она с грустью думает о своем возрасте? И жалеет себя, что рано вышла замуж. И, что вообще вышла…
Или, может, правда, это пианино, какое–то странное? Сашка от него плачет. А когда–то плакал отец, когда играла мама. И смотрел на нее, также как сейчас смотрит Сашка на Руслана. Как смотрит Евгений на нее, на Ксеню – как на богиню, на звезду, на идеал, прекрасный, далекий и недоступный…
– Ну
Ксеня вздрогнула, недоуменно посмотрела на Евгения, не сразу сообразив, о чем он.
– Да, пора уже, – Руслан тоже встал.
Ксеня испуганно смотрела на них.
– Вы куда? Уже? – она чуть не плакала.
– Пахан скоро придет. Тебе лучше не нарываться, – сказал Евгений.
– А… да, – она провела рукой по лицу, отгоняя странные мысли, навеянные музыкой и нетипичным поведением сына. Новый знакомый оказался обладателем множества незаурядных талантов. Помимо того, что он блестящий танцор, он еще и неплохой пианист, и похоже, педагог. Или психолог. Насколько, конечно, может судить об этом Ксеня. – Он звонил, собирался прийти в одиннадцать, но мало ли…
Евгений вышел в прихожую. Руслан задержался возле пианино, погладил лакированную крышку, резные завитушки, украшавшие переднюю панель.
– Спасибо вам, – сказал он.
– Тебе спасибо. И как тебе это удалось?
– Что? – он удивился.
– Да вон, – Ксеня кивнула на Сашку.
– Не знаю, – Руслан пожал плечами. – Просто я спросил, можно мне поиграть, – он и разрешил. Правда, Сань?
– Правда, – сказал Сашка и спросил: – А ты еще придешь?
Ксеня даже оторопела – настолько непривычно было слышать смелый и твердый голос сына.
– Обязательно, – сказал Руслан. – Если мама не будет против.
– Не будет, – поспешно, может, даже, слишком, сказала Ксеня. – Приходи. Только звони сперва.
– Вот-вот, – отозвался из прихожей Евгений. – Теперь надо быть осторожней. Бедный Пахан! Он этого не переживет. Ой, извини, Ксень, – спохватился он, наткнувшись на гневный взгляд. – Но у нас с ним старые счеты. А то, что Руслана ему лучше не видеть и не слышать, так это очевидно.
Ксеня мрачно посмотрела на него, но воздержалась от ответа.
Увы, на этот раз Евгений говорил правду.
V
– Мама, я завтра в садик с дядей Русланом пойду, да?
Ксения укоризненно посмотрела на подпрыгивающего от возбуждения сына.
Ты замучил дядю Руслана. Хватит того, что он тебя приводит и спать укладывает.
Пухлые губы знакомо надулись и поползли вниз. В кухню всунулся Руслан.
– Ну, ты где? Спать идешь?.. Это еще что такое? – он присел перед Сашкой. – Почему слезы? Что случилось?
– Хочу с тобой в садик, – Сашка стал тереть ладошкой нос и глаза.
– Ну и пойдем, я ж сказал. Чего ревешь-то?
– Мама не пускает…
– Почему?
– Выспался бы ты лучше, – сказала Ксеня.
– Я нормально высыпаюсь, – он взял Сашку за руку. – Пошли спать. Мама отпустит.
Ксеня вздохнула, поморгала, смахивая слезы, набегавшие всякий раз, когда она думала о Руслане. И о себе. Думы были все больше невеселые. Неужели Женька прав, и она самым постыдным образом влюблена в Руслана? Двадцатипятилетняя женщина в семнадцатилетнего мальчишку? Вздор, какой-то.