Простреленный паспорт. Триптих С.Н.П., или история одного самоубийства

Влодавец Леонид Игоревич

И в этой борьбе вновь возникли вопросы, которые следовало разрешать, но невозможно было решить до конца. Однако сейчас все прежние плюсы сменились на минусы, точки на запятые, восклицательные знаки на вопросительные…

Если сегодня утром ТТ мог помочь всему, то теперь, увидев крест сто лет назад умершего Панаева, которого выбросили из могилы, чтобы положить на его место трех юношей, застреленных из этого ТТ Панаевым XX века, Серега уже сомневался, положит ли конец его выстрел. Стихийно возникла Вера, или, может быть, подобие Веры. Она, эта Вера, принесла облегчение. Была лишь Вера в разверстую пропасть, страшная и безысходная Вера. С такой Верой нельзя было убивать тело, можно было лишь убить душу, во всяком случае, попытаться ее усыпить, чтобы она не болела, не ныла, не рвалась на куски.

Надо было доживать, нести крест, тянуть лямку, дожидаться того неизбежного часа, когда все будет определено, решено, взвешено… Когда это придет — неизвестно, но ты обязан ждать этого часа и не торопить его.

— Джулия, — сказал Серега у калитки, когда они собрались войти во двор, — я подумал над твоим предложением и даю окончательный ответ…

Серега

набрал воздуху, своего, советского, может быть, загрязненного газами или радиоактивной пылью, но родного. Аля, немного поджав губы, смотрела на него с любопытством, которое могло вот-вот смениться иронией или даже презрением. Что она ждала? Пламенной тирады, гордой позы, старых и хорошо известных слов, которые надо было сказать? Да, пожалуй. Все его прежние слова, которых он немало наговорил, Аля помнила. Тем неожиданнее было то, что сорвалось с его губ:

— Я согласен, — произнес он отчетливо, сам удивляясь своему бесстрастию.

Серега решительно шагнул вперед, обогнал женщин, зашел в сараюшку, снял верхнюю часть скульптуры девушки, взял пистолет и патронные коробочки. После этого он торопливо, почти бегом, перебежал огород, перебрался за изгородь и, не сбавляя скорости, двинулся к реке, серой, мутной, илистой. Он взошел на мостик, откуда сбросил в омут мотоцикл, и просто уронил свой опасный груз в воду. Последний раз мелькнула перед его глазами гравировка: «Милой Тосеньке за 30-го фрица».

Самоубийство свершилось.