Простые радости
Шрифт:
– Говорю, как умею. И говорю правду. И по-моему, нам пора отсюда двигаться.
Оказавшись на улице, он попытался взять ее за руку, но она сунула кулачки в карманы широкой красной матерчатой куртки.
– Как я понимаю, твой «шевроле» отремонтировали.
– Да, Лен меня выручил.
– Какой заботливый. Просто молодчина.
– Не язви. Лен – мой хороший друг.
– И преданный поклонник.
Феникс направилась к парковке на окраине деревни, противоположной той, где он оставил свой «лендровер».
– Сколько
– Недели три, может быть четыре.
– И можно так близко подружиться с парнем за три или четыре недели знакомства?
Она остановилась и прищурилась, глядя ему в лицо против солнца.
– Мне кажется, можно успеть значительно больше за гораздо меньший срок.
– Да, например, влюбиться в женщину, которая может оказаться твоим врагом. Ты вроде бы успокоилась. Ну, так что там случилось в клубе?
– Графиня отвела меня в другую часть здания. Подземную. Там еще шикарнее, чем везде. Но что я тебе рассказываю – ты ведь об этом и без меня знаешь?
От того, что она ему рассказывала, ему было не по себе. И рассказывала она ему такое, что едва ли стала выкладывать, если бы работала на Ванессу и Джеффри. С другой стороны… Он продолжал шагать. Разве есть лучший способ завоевать твое доверие, как рассказывать тебе такое, что ожидаешь услышать только от закадычного друга?
– Что же тебя расстроило? Что-нибудь, связанное с Ванессой?
– Она сказала мне… – Она неожиданно прибавила ходу, а потом пустилась бегом, размахивая руками, с разлетающейся копной непокорных волос.
Роман трусцой поспешил за ней. Он нагнал ее, когда она возилась с замком «шевроле».
– Что же произошло?
– Это дико. Все это просто дико. Зачем ты спрашиваешь меня о том, что уже знаешь?
Он развернул ее лицом к себе:
– А зачем ты сюда приехала, если не хочешь об этом говорить?
– Перестань. – Она подняла руки и оттолкнула его от себя. – Не трогай меня. Оставь, не трогай. Ты прав. Мне не следовало тебе ни о чем говорить. Зря я пожаловалась. У меня хорошая работа, мне платят кучу денег, и я должна быть довольна.
Он прижал ее к машине:
– Ты меня не убедила. Выкладывай все.
– Ах, вот что тебе нужно. – Она повысила тон. – Вот что ты задумал. Теперь понятно. Убедить меня, что ты на моей стороне, а потом…
– Что – потом?
– Уходи, пожалуйста. Что за мерзкая привычка толкаться.
– Согласен, вчера, возможно, я тебя немного потолкал. Но больше не буду. Сейчас я просто удобно устроился. Так что же я задумал? И что за сторона такая, вернее, стороны? Стороны чего?
– Ты знал, что графиня собирается подослать ко мне преподобного Честера Дюпре?
Он напряг свою память. Имя знакомое, но не по Пиковому Клубу.
– Значит, ты знал? Это была проверка – все это просто омерзительно.
– Дюпре?
Ее глаза снова стали огромными.
– Ты знаешь, о ком я говорю. – Несмотря на мягкость весеннего вечера, она накинула на голову капюшон и стянула прошнурованную ткань куртки под подбородком. – Отвратительно. Отвратительный тип, которому было приказано меня напугать.
Преподобный Честер Дюпре.
– Сомневаюсь. – Тот самый пестро разодетый евангелист с сетью больших церквей, с именем которого связано столько слухов, что сам Джимми Беккер мог бы позавидовать. – Такой грузный мужик с бесцветными волосами? С кольцами? Разодетый в пух и прах?
Она раскрыла рот от удивления.
– Это ты о нем говоришь? Его по телевизору показывают?
– Хватит! – Без всякого предупреждения она сжала руки в кулаки и обрушила на него поток ударов. – Ты играешь со мной, как кошка с мышкой. Такие, как ты, на таких, как я, обычно не смотрят. Ты очень смеялся, когда понял, что я попалась на удочку?
Он безуспешно попытался схватить ее за запястья.
– Это ты обещал мне защиту? Это ты хотел меня и никому не позволил ко мне прикоснуться, потому что хотел приберечь меня для себя самого? И как я могла на это клюнуть!
– Ты клюнула на правду, – спокойно произнес он. В ответ она снова забарабанила по нему кулаками.
– Он предлагал мне кокаин! Он пытался сорвать с меня одежду! Он… он… он меня лапал.
— Феникс…
– Он собирался меня изнасиловать. И если бы не появилась Илона, он так бы и сделал. Мне было его не остановить.
Какие у нее короткие и чистые ногти.
Роман опустил глаза. На что ему сдались ее ногти, когда ему, может быть, предстоит сделать решающий в жизни выбор?
– Где тебя этому учили?
Она вытерла лицо рукавом:
– Чему учили?
– Чтобы стать актрисой, нужно учиться. – Произнося это, он чувствовал, что начинает себя ненавидеть. Если она притворяется, тогда все инстинкты, которым он до сих пор доверял, ни к черту не годятся.
Он ожидал новой вспышки гнева, но она удивила его. Опустив глаза, она повернулась к машине, положила на нее скрещенные руки и спрятала в них голову.
– Феникс.
– С какой стати мне притворяться, будто я боюсь? Зачем мне тут спектакль разыгрывать? Когда ты вернешься в клуб, тебе скажут, что я убежала оттуда как ошпаренная.
– Вряд ли мне это скажут. – Ему захотелось ее обнять.
– Конечно скажут.
Его сейчас беспокоило другое. Она была в святая святых. Джеффри с Ванессой в лепешку разобьются, чтобы не допустить никакой утечки информации, компрометирующей «избранных».