Простые удовольствия
Шрифт:
Каменистый берег, заходящее солнце, искусственное дыхание и надсадный кашель молодого лысого мужчины, исторгающего из своих лёгких воду… благодать.
– Ты? Там на мосту… - были первые слова спасённого мажора.
– Ага. Не парься, - были ответные слова мои, когда я расслабленно развалился на камнях, подставляя лицо лучам солнца.
– Ну и здоров ты прыгать, - немного переведя дух, сказал он.
– Ты сам-то как? Цел? – уточнил я.
– Пожалуй… - подумав, ответил он.
– Тогда, даю минуту на отдых, а потом побежим.
–
– Да без разницы, - пожал плечами я. – Вода холодная, солнце садится. Адреналин сейчас отпускать начнёт. Замёрзнем – простынем. Ты же не хочешь загнуться от воспаления лёгких, пережив такую аварию?
– Это было бы… достойно Премии Дарвина, - улыбнулся лысый мажор. – Лекс, - не поднимаясь, протянул мне руку он.
– Кларк, - почему-то ответил я, отвечая на рукопожатие, так же, не поднимаясь с земли.
– Эй, вы там как?!! – раздался взволнованный крик с моста. Я поднял глаза и увидел встрёпанного водителя грузовика, держащегося одной рукой за свои волосы.
– Нормально! – крикнул ему в ответ я, поднимая в верх руку. – Сейчас поднимемся!
– Слава Богу! – вскинул к небу лицо мужчина в истовой короткой молитве, идущей от самого сердца. Помнится, в Писании, которое я как-то удосужился прочитать в «прошлой» жизни, говорилось: «А молясь, не говорите лишнего, как язычники, ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны; не уподобляйтесь им, ибо знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него»… хорошая у меня память. Вот и мужик сейчас сработал полностью по этому завету, выразив всё, что на душе, этими двумя короткими словами, посланными в высь. Правда, после этого послал вдогонку несколько непечатных выражений, но это простительно. Это тоже молитва. И тоже искренняя. Может быть даже более «чистая», чем поповское словоблудие на проповедях, ибо идёт от сердца, а не от головы.
Бежать не пришлось. Дорожные службы, спасателей и полицию мы с моим новым знакомым, Лексом, дожидались в кабине грузовика, в которой работала печка. Хорошо. Спокойно.
После полиции приехал на стареньком пикапе мужчина в джинсах и клетчатой фланелевой рубахе. Очень обеспокоенный, нервный и взволнованный.
Отец. Почему-то понял я. Мой отец, дошло секундой позже. Точнее, отец этого тела, в котором я открыл глаза пару часов назад. Но мы же живём в согласии? Значит, теперь уже мой отец.
Старая жизнь осталась там, за границей Смерти. Из той жизни я уходил в мире с собой и лёгкой улыбкой на губах. Так почему бы и не иметь в этой семью? Тем более, что родители мои в той жизни ушли за грань довольно давно, оставив о себе память и лёгкое, ноющее чувство пустоты, потери… которое тоже со временем притупилось. Это не значит, что я их забыл. Но они остались за гранью. А здесь? Почему бы не подарить частичку сердечной любви новой семье? Почему не позволить сделать того же для себя им?
– Кларк! Сынок, ты в порядке?! – взволнованно спросил он, подбежав ко мне и спешно оглядывая, прощупывая на наличие рук-ног и отсутствие
– В полном, отец, - светло улыбнулся ему я. – Рад тебя видеть, - удивительно, что, стоило мне принять этого мужчину, как своего отца, чувства из «прошлой» жизни, что принадлежали отцу тому, наложились на отца этого. Образы совместились, и двойственность, искусственность ушла, оставив искреннюю радость от встречи.
Это было хорошо – мир в душе очень важен. Ради этого вроде бы «эфемерного» понятия стоит пойти на многое. Правда, понимание этого приходит лишь с возрастом.
– Кто тот маньяк, который вел машину? – была вторая фраза отца.
– Это я, - подошёл горе-водитель и протянул руку для пожатия. – Лекс Лютор, - отец изменился в лице, услышав это имя и руку не принял, повернувшись ко мне.
– Джонатан Кент. Пойдём отсюда, сынок.
– Отец, - с осуждением посмотрел я на мужчину. – Вы видитесь с Лексом впервые. У тебя не должно быть причин для неприязни. Несчастный случай может произойти с каждым. Право на ошибку есть у любого.
– Ладно, - с неохотой выдохнул Джонатан и ответил на рукопожатие.
– Ваш сын спас мне жизнь, Мистер Кент. Если бы я мог чем-то отблагодарить вас…
– Езди помедленнее, - выдал Джонатан устало и увёл меня к машине.
***
Пока ехали к дому, отец почти ничего не говорил, просто смотрел на дорогу и хмурился. Я же ловил последние лучи закатного солнца и улыбался. Счастье. Счастье не может приходить снаружи. Счастье идёт только изнутри. Если в душе мир, если не гложет совесть, не разъедает чувство вины, то счастье можно испытывать даже просто от того, что всё ещё дышишь. От того, что живёшь и радуешься этому… вот только и понимание этой, в общем-то простейшей истины, тоже приходит с возрастом. И, похоже, что к Джонатану это понимание ещё не пришло, иначе бы он не хмурился в такой удивительный и прекрасный день.
Ферма Кентов. Мой новый дом. Дом… как-то с принятием этого места, как своего дома, и чувства «прошлой» жизни наложились на него, так же, как до этого чувства к родителям. Мой новый дом мне нравился: большой, просторный, простой, красивый. Это дом. А была ещё целая ферма, с полями, пастбищами, хоз-постройками. И целый сарай в моём полном распоряжении. Прикольно. В этом сарае даже телескоп есть! Настроенный на окна дома, что стоит на соседнем участке.
Мама – Марта Кент. Красивая женщина с умными глазами и доброй улыбкой. Приятное впечатление от первого знакомства.
Когда, мы прибыли домой, солнце уже давно село, вечер вступил в свои права, и даже начинал постепенно уступать их ночи, поэтому никаких разговоров не стали затевать: поужинали в тихой семейной обстановке и разошлись спать.
Утром же на дороге перед домом стояла новенькая машина. С красным бантом на крыше. И письмом от Лекса Лютора на лобовом стекле.
Что ж, письмо мне понравилось: слог хороший, написано с юмором и самоиронией, без излишних пафоса и серьёзности, но с искренней благодарностью.