Протеже
Шрифт:
Ева, его секретарша – юная холеная красотка в сногсшибательном костюме, – говорила с кем-то по телефону. Заметив посетительницу, она покачала головой. Значит, Феранти все еще занят.
Диана с досадой подумала, что успела бы заглянуть в дамскую комнату и привести в порядок прическу. Ей стоило немалого труда выбрать сегодня подобающий случаю наряд – деловой, но при этом такой, чтобы не помялся во время переодеваний в теннисном клубе и был достаточно романтичным для обеда вдвоем. После долгих раздумий она надела пепельно-розовый кашемировый костюм. Тонкая ткань мягко облегала стройную фигуру, не подчеркивая,
Ну, насчет неотразимости она, пожалуй, преувеличила. Точнее сказать – привлекательной. Так и этак поворачиваясь перед зеркалом, Диана размышляла, какой предстанет перед Диком. То и дело поправляя легкие каштановые волосы, она уложила их пышными волнами, ниспадавшими до самых плеч. Высокий чистый лоб, карие глаза, опушенные длинными густыми ресницами, – хорошо бы они были не такими телячьими, а более страстными. Нос прямой, даже надменный, а рот широкий – пожалуй, слишком широкий. Улыбка не очень-то красила ее лицо. Если уж на то пошло, только по-настоящему влюбленный назвал бы ее красавицей.
Наконец Диана вернулась в приемную к шефу, где явно смущенная Ева сообщила:
– Вы уж извините, но он все еще занят и вряд ли освободится раньше пяти. В пять у него назначен деловой коктейль, а сразу после этого деловой обед. Так что сегодня ему не удастся принять вас.
– Но ведь это тянется уже не одну неделю… – Диана чуть не задохнулась от злости.
– Знаю. Перед праздниками все будто сходят с ума. И его буквально разрывают на части.
Тут на столе у Евы зазвонил телефон.
Полыхая праведным гневом, Диана плюхнулась в кресло. Черта с два он так просто от нее отделается! Надо же и совесть иметь! Разве мало ему тех миллионов, которые «Альфа» огребла на «Мамаше и Мэг»? Даже если Феранти не понравился ее проект, пусть вежливо скажет об этом сам!
– Вы напрасно ждете! – Во взгляде Евы промелькнуло раздражение. – Он действительно сегодня слишком занят.
– Спасибо, Ева, но я все же подожду. – Ведь рано или поздно ему придется выйти из кабинета – хотя бы по нужде!
Диана поудобнее уселась в кресле, нервно покачивая ногой и вспоминая предостережения Молли. Черт побери, она опять оказалась права!
Молли была права всегда и во всем – с самой первой их встречи в буфете студии в Лос-Анджелесе. Диана едва приступила к ленчу, когда возле ее столика остановилась миниатюрная темноволосая незнакомка и заявила:
– Эй, детка, не вздумай есть эту дрянь! Этот «цыпленок по-королевски» хуже помойной тряпки!
Диана простодушно улыбнулась, немного шокированная такой грубоватой прямотой и заинтригованная проявлением, как ей казалось, настоящего нью-йоркского лоска.
– Лучше возьми сандвич с ростбифом и салатом, – посоветовала Молли. – Можно, я сяду с тобой?
Диана и глазом моргнуть не успела, как Молли стала ее подругой и наставницей, помогла быстро избавиться от детских иллюзий и по-настоящему заняться карьерой. Прежде всего пришлось осознать, что никому из телевизионных воротил нет необходимости открывать свету молодого талантливого автора. Хочешь стать сценаристом – пробивай себе дорогу самостоятельно.
Именно Молли, имевшая к тому времени богатый сценарный опыт и известность
Они дружили уже больше года, когда Молли все чаще стала поговаривать о том, что лучше покинуть эту «страну иллюзий» и вернуться в Нью-Йорк. При этом она повторяла, что возвращение должно стать новой ступенью наверх, а для этого нужно создать проект со сногсшибательной ролью для какой-нибудь телезвезды, не желающей расставаться с Большим Яблоком [2] . Именно так они и поступили.
Стоило вспомнить о той борьбе, какую пришлось выдержать, чтобы пристроить сценарий и создать сериал, и Диана распалилась еще сильнее. В конце концов, «Эбботт и Синклер» неплохо заявили о себе, запустив в эфир «Мамашу и Мэг». Впервые прайм-тайм достался драме, созданной женщинами и о женщинах – не о каких-то там мыльных ангелочках, а о матери и дочери, имевших смелость открыть собственное сыскное агентство. Прочие телестудии тут же начали выпускать подражания их сериалу: женщины-копы и женщины-следователи замелькали на экране. Диана твердо считала: столь баснословный успех дает им право гордиться собой, и Феранти должен понимать, что у них нет недостатка в новых идеях. Ради всего святого, неужели у него не нашлось хотя бы четверти часа?!
2
Большое Яблоко – жаргонное название Нью-Йорка.
Наконец в двадцать минут шестого из его кабинета вышли двое мужчин. Ева не успела и охнуть, как Диана подхватила свои вещички и проскользнула в дверь кабинета.
Оливер Феранти – смуглый мужчина лет сорока пяти, среднего роста, с тщательно ухоженными усами – растерянно наблюдал, как Диана решительно швырнула на его диван свою шубу и теннисную сумку.
– Ради Бога, Диана, Ева же сказала…
– Норин Сандерс, – вкрадчиво перебила его Диана, – не прочь сняться в «Браунстоуне» в роли Селены.
Однако уже в следующее мгновение недоумение Феранти убедило ее в том, что он даже не заглядывал в ее проект. Более того, понятия не имеет, что за чертовщину она несет. Директор лишь слегка оживился при упоминании известного имени.
– Вот как, Норин Сандерс? В самом деле?
Настырно зажужжал интерком, и Диана выругалась про себя. Ему все-таки удалось выкрутиться! Ну, Ева, пеняй на себя!
– Я опаздываю на крайне важное совещание! – предупредил Феранти, копаясь в своем кейсе.
– Наверняка. Но по пути туда вы все же подумайте о Норин Сандерс. Публика ее обожает. У нас не слишком много столь популярных актрис. А «Браунстоун» пришелся ей по вкусу, потому что это будет прорыв…
– Публике не нужен никакой прорыв. – Феранти нетерпеливо забарабанил пальцами по столу. – Она хочет, чтобы ее развлекали.
– Ее и будут развлекать – в этом-то и состоит изюминка! – затараторила Диана, невольно жалея о том, что так и не сумела освоить проклятую нью-йоркскую скороговорку, когда слова вылетают как из пулемета.