Против энтропии (Статьи о литературе)

Витковский Евгений Владимирович

...Мой пьяный от воды остов Не выудили бы мониторы и парусники Ганзы.

"Не выудили бы" — если читать через Дьеркса — значит "не взяли бы на буксир". А что за "мониторы и парусники"? В словаре читаем: "Монитор -класс бронированных низкобортных кораблей с малой осадкой, предназначенный для нанесения артиллерийских ударов по береговым объектам по береговым объектам противника и боевых действий в прибрежных районах, на реках и озерах. Его название происходит от названия первого корабля такого типа, построенного в 1862 г. "Монитор" [0.62] . А "парусники Ганзы"? Для начала - "Га́нза" (с ударением на первом слоге) - торгово-политический союз (главным образом германских). <...> С середины XV века начался упадок Ганзы. Последний

ее съезд состоялся в 1669 году" [0.63] . Короче говоря, всей сложности понимания текста у Рембо: "Ни старинный парусник не возьмет меня на буксир, ни современный монитор".

[0.62]

Морской энциклопедический словарь. СПб, 1993. т. 2, С. 298

[0.63]

Там же, СПб, 1991, т.1, 289.

Лучше не смотреть, что с этим местом сделали переводчики - все до единого.

Здесь все [0.64] , кроме (отчасти) Д. Самойлова, попались "в капкан". Чаще всего это самое "выуживание", или отслеживание подводного пути, прочитывалось впрямую, понималось как доставание корабля со дна морского: В. Набоков, И. Тхоржевский, Л. Успенский, Л. Мартынов, М. Кудинов (у последнего просто "выуживать со дна"). Близко к подобному прочтению и то, что предложил Бенедикт Лившиц: "Я тот, кого извлечь / Не в силах монитор, ни парусник ганзейский / Из вод дурманящих мой кузов, давший течь". П. Антокольский истолковал эти строки красиво и по-своему, но опять-таки "по-своему", а не исходя из вполне очевидного значения оригинала:

[0.64]

В переводе Вл. Эльснера эта строфа пропущена вовсе.

…Не замечен никем с монитора шального,

Не захвачен купечеством древней Ганзы [0.65] .

В последней строке – явный след более раннего прочтения Давида Бродского:

…Это пьяное бегство, поспеть за которым

Я готов на пари, если ветер чуть свеж,

Не под силу ни каперам, ни мониторам.

Только в переводе Давида Самойлова мы находим нечто близкое к правильному прочтению:

…Ганзейский парусник и шлюп сторожевой

Не примут на буксир мой кузов, пьяный в доску.

[0.65]

Курсив мой — Е.В.

Из многочисленных значений слова «шлюп» (чтобы он еще и имел шанс числиться «сторожевым») годится единственное: «Парусный трехмачтовый военный корабль XVIII-XIX вв. с прямым вооружением. По размерам занимал промежуточное положение между корветом и бригом. Предназначался для разведывательной, дозорной и посыльной служб [0.66] ». Иначе говоря – вместо антитезы старинного и современного кораблей и Самойлова появились два старинных, два деревянных корабля. Есть основания думать, что на них если куда и можно отплыть, то только в «капкан второй».

[0.66]

Морской энциклопедический словарь. СПб, 1994, т.3, С.409.

Капкан второй:

«На суше и на море»

Дело это сухопутное, и невооруженным глазом не разберешь.

А.М. Ремизов

Поэт, пишущий о море, обычно хорошо знаком с морским делом. Автору этих строк пришлось немало горя хлебнуть с этим вопросом: Нидерландская поэзия, главная моя «специальность» – в большой мере поэзия мореплавателей. Переводчик садится за учебники и справочники, учит названия парусов и такелажа, запоминает старые и новые названия кораблей – что для русского человека вся морская терминология была позаимствована в петровские времена из нидерландского языка. Так что нидерландисту легче. Но только чуть-чуть.

Еще в тексте Дьеркса встречались чисто морские термины – «тали», «лиселя» («poulies», «bonettes»), у Рембо их больше, соответственно умножается и число возможных ошибок. Переводчик не имеет права их допускать – по крайней мере грубых ошибок, связанных с морским делом. А он их допускает, да еще какие.

Вот конец третьей строфы в подстрочном переводе:

…Я побежал! И отчалившие Полуострова

Не выдержали все более торжествующих сумятиц.

Чтобы

быть уж совсем точным, то Полуострова тут не «отчалившие», а отчленившиеся» – тоже морской термин, в противоположность «причленившимся». Соблазн применить в переводе что-нибудь морское, эдакое, очень велик, и переводчики, естественно, соблазняются. Можно сказать, к примеру, что полуострова отчалили, отшвартовались, отдали швартовы. «Отчаливают от земли» (только, к сожалению, острова, а не полуострова) лишь в переводе Л. Успенского. Более или менее внятны варианты В. Набокова («…и полуостровам, оторванным от суши / не знать таких боев и удали такой») и М. Кудинова («Лишь полуостровам, сорвавшимся с причала / Такая кутерьма могла присниться вдруг»). В прочих переводах обстоятельства носят явно сухопутный характер.

«И Полуострова, отдавшие найтовы, / В сумятице с трудом переводили дух» – читаем мы в переводе Бенедикта Лившица. Отдать можно швартовы. «Найтов», – читаем в морском словаре К.С. Самойлова, «перевязка тросом двух или нескольких рангоутных деревьев или других предметов, или соединение двух тросов одним тонким" [0.67] . Отдать найтовы – дело явно сухопутное. В переводе Давида Самойлова читаем: «И полуострова с обрывками швартов…» С обрывками чего? Если канатов, то не швартов, а швартовов. Если же имелось в виду существительное «шварт» (старинный большой запасной якорь), то не шварто́в, а шва́ртов, кроме того, смысл двустишия меняется в корни (если быть точным, то просто исчезает). Дело снова явно сухопутное.

[0.67]

К.И. Самойлов, Военно-морской словарь, М.-Л., 1939, т 1. С. 630. В современных словарях "найтов", впрочем — еще и название самого соединяющего троса (См., к примеру, "Морские и речные термины", М. 1997, С. 152), но и в этом случае "отдать" его не легче, чем киль или мачту.

История с пятой строфой носит характер уже почти трагический. Речь идет о том, как «Зеленая волна проникнет в мою пихтовую скорлупу / и голубые пятна вин и блевотины/ Смоет с меня, разбрасывая руль и малый якорь». Если быть точным, то этот малый якорь в русских словарях называется просто – кошка. Сразу оговоримся, что четырехлапого млекопитающего здесь нет и в помине. По-французски здесь стоит слово «grappin», К.И. Самойлов разъясняет нам, что это «четырехлапый якорь весом примерно 10-12 кг." [0.68] . Служит такой якорь для цепляния чего-нибудь или за что-нибудь, по весу он слишком мал, чтобы удержать даже шлюпку [0.69] . И вот что случается с этой кошкой у переводчиков.

[0.68]

Там же, С.480-481.

[0.69]

В письме, присланном мне после первой публикации этой статьи в 1986 году, капитан В.В. Волостных любезно сообщил, что "кошкой" называется также якорь, используемый кораблями в кораллах. Однако такое разъяснение не реабилитировало работу ни единого переводчика.

Неожиданно вполне приемлемый вариант переходим в первом полном из опубликованных переводов – у В. Набокова: «…и унося мой руль и якорь навсегда». Зато Бенедикт Лившиц сообщает нам, что волна сделала следующее: «…снесла она и руль и дрек». Вариант понравился Леониду Мартынову, и в его переводе строка выглядит так: «…Слизнув тяжелый дрек, руль выбив из гнезда».

Обратим внимание, что легким дреком переводчик не удовлетворился, он применил тяжелый. А теперь попробуем узнать, что это вообще такое. Оказывается, «небольшой якорь, весом до 48 кг, употребляется на шлюпках». Тот есть это, конечно, якорь, но не тот, который упомянут у Рембо, Но и это еще не худшее, что сотворила лютая сухопутность русских переводчиков.

У Эльснера «кошка» стала… кормой. Она же появилась в переводах Бродского и Успенского. Кудинов поставил на это место нейтральное «снасть провисла» – все лучше, чем дрек, понятно дело. Д. Самойлов неожиданно предложил новый вариант: «…и смыла бак и руль». «Бак», к сведению читателей, столь же сухопутных, как и переводчики, – это надстройка в носовой части корабля. Смыть его волной, пожалуй, может, но тогда, как и при отдирании кормы по методу Эльснера – Бродского – Успенского, корабль немедленно окажется на дне. Чуть ближе к решению вопроса И.И. Тхоржевский: «Но руль был разломан, и якорь разбит». Только, увы, у Рембо он смыт, а не разбит – этот предмет вообще-то не бьется. Как и Набоков, приемлемый вариант предлагает Антокольский: «Якорь сорван был, руль переломан и выдран… «