Против князя Владимира. Дилогия

Ли Владимир

Варяжко удалился от стен острога на сотню шагов и остановился, ожидая выхода вогулского вождя. Тот появился на опушке леса через минуту, так они и пошли навстречу, с любопытством вглядываясь друг в друга, встали почти одновременно, не доходя шагов пять. Первым начал речь Варяжко, с перерывами, давая время толмачу перевести каждую фразу:

– Здрав будь, вождь славного племени! Я Варяжко, посадник Поволжского округа. Пришел с Волги, со мной мой народ - русичи. Мне нужна эта долина - готов заплатить за нее вашему племени хорошие откупные. Воевать не хотим, только если нападут на нас. У нас есть товар на продажу - хлеб, мед, ножи, топоры, одежда и ткани, посуда, украшения для женщин и еще много разного.

Купим у вас шкуры оленьи и меха, добычу ваших охотников - зверей и птиц.

Вождь - мужчина немалого возраста, но еще в силах - судя по прямой осанке, в меховой куртке и штанах, высокой мягкой обуви, с длинными, заплетенными в две косы, волосами, - слушал молча, не переспрашивая. После, когда толмач, закончил перевод, повел свою речь - неспешно и спокойно, только иной взмахивая руками, как будто показывал что-то:

– Здравствуй и живи, гость иноземный! Не каждого мы принимаем на своей земле, но если с миром и добром, то дадим вам место. О плате обдумаем с другими вождями и скажем. Торговать согласен - принесете завтра на это место ваш товар, а мы посмотрим, что нам нужно.

На этом и разошлись, но больше в этот день никто не напал на лагерь. На следующий же с утра началось столпотворение среди местных жителей - приходили смотреть на выставленный товар. Трогали, пробовали на запах и ощупь, приценивались, торговались и покупали - многие уносили с собой что-то полезное для себя. Пришли и в последующие дни - постепенно за стеной образовался стихийный рынок, для него поставили столы и лавки, соорудили навес. А народ все шел - похоже, не с одного племени или рода, нес шкуры и меха, охотничью добычу и рыбу, взамен покупали все, что предлагалось пришедшими на их землю гостями, ставшими теперь соседями. Узаконили же их статус на встрече Варяжко с вождями племени - купили право на землю товаром на сумму чуть более тысячи гривен и еще обязательством дальше вести обоюдную торговлю.

В начале лета Варяжко с теми мастерами и работниками, что выполнили всю порученную им работу, отправился в обратный путь. Посчитал дела на прииске налаженными, отношения с местным народом также не представляли каких-либо сложностей, а время торопило - его ждали на Новгородской земле. Вез с собой все мытое за месяц с начала добычи золото - более двух пудов, за него можно было выручить не менее трех тысяч гривен серебра - огромные деньги, нужные сейчас Новгороду как хлеб голодному. Вез еще на судах меха и шкуры на сумму еще около двух тысячи гривен, но большую их часть надо было отдать за товар, чтобы рассчитаться с вогулами, да и для торговли также. Путь прошел без происшествий - ни на Чусовой, уже приноровились к ней, ни до самой Казани. Дома почти не задержался, всего на пару дней - узнал последние новости, дал помощникам указания, - и сразу же отправился с охраной в Новгород.

В дороге дважды напали - на Двине и Ловати, даже пришлось прорываться через строй десятка вражеских судов, заблокировавших у волока путь с юга на Новгородскую землю. Тревога в душе Варяжко нарастала - устоял ли город от нынешней напасти? Враги набросились весной на его земли с новыми силами, даже большим числом, чем в прошлом году. Как стало ему известно, они еще месяц назад заняли две трети территории, в нескольких местах уже вышли на Волхов. Пали Псков, Изборск и Гдов, пока держатся Порхов и крепости на Луге, закрывающие подступы к Ильменю, Ладога также отбивается от варягов. В самом Новгороде начался голод, те запасы продовольствия, что доставили в эту зиму из Поволжья, подошли к концу, а новых поставок нет - путь по речным трактам перекрыт. Да и сам Варяжко убедился в том, прорвался только за счет растерянности неприятеля после применения греческого огня и решительности его воинов, воспользовавшихся образовавшимся разрывом во вражеском строю.

Уже наступил ревун (сентябрь), когда Варяжко и сопровождавшие его с самого Урала две роты на пяти ушкуях подошли к новгородскому причалу. Казалось, весь город вышел встречать караван судов с юга, откуда уже месяц никого не было - если не считать одиночные ладьи, на которых кто-то ненароком заезжал с Ильменя, или воинский струг, идущий по своим надобностям. Люди усыпали весь причал и оба берега, кричали радостно, махали руками и снятыми с головы уборами - платками и колпаками, как будто к ним пришла великая подмога в трудный час. В какой-то мере они оказались правы - на ушкуях Варяжко и его люди привезли столько хлеба, насколько смогли загрузить, но его не хватило бы надолго - самое большее на месяц, если расходовать экономно. Главная же ценность хранилась в ларцах, но о том никто из новгородцев не ведал, да и предстояло еще поменять ее на деньги, потом закупить нужное городу и привезти, минуя вражеские заслоны, так что прямо сейчас она мало в чем могла помочь.

Пока воины с помощью горожан переносили привезенный хлеб в амбары, Варяжко встретился в детинце с главой города. В первый момент даже не узнал Велимудра - изможденный, с какой-то внутренней надломленностью, в нем не чувствовалась прежняя уверенность в себе и сила. Устало, почти без эмоций, выслушал рассказ о делах с прииском и привезенном золоте, на вопрос: - Какое сейчас сложилось положение на Новгородской земле?
– сказал только: - Плохо все, Варяжко, - а потом с горечью произнес:

– Как же я сплоховал, когда не послушал тебя, а пошел на поводу шептунов, оговоривших твои старания - мол, все под себя гребешь! И где же они сейчас, какой от них прок? Плетут против меня заговор, сами же от дел отстранились, только хаять могут! Сейчас ведут тайные переговоры с Владимиром, согласны передать город под его руку, если он сохранит за ними привилегии.

После, переборов все же слабость, проговорил уже тверже:

– Бери город и все войско в свои руки, Варяжко - об этом скажу на совете. Если пойдут господа против, то созову вече - уверен, люди встанут за тебя, больше не за кого.

Глава 8

Велимудр по сути собрался передать свою власть Варяжко, но реально оценивал, что шансов у того стать официально главой совета нет - среди большей части племенной и клановой знати он все еще считался чужаком. Пошел другим путем - впервые за всю историю Новгорода вводил новую должность - Верховного правителя, независимого от совета господ, служащего только народу города. Влияние его хоть и заметно пошатнулось, но все еще оставалось достаточным, чтобы провести такое важное решение, но и он и Варяжко понимали, что им самим надо приложить немалые усилия и преодолеть отчаянное сопротивление противников подобной перемены. Тем и занялись оба мужа, продумывая возможные меры и средства, как законные, так и не совсем - тот же подкуп или очерняющие слухи, а также верных людей для исполнения своего плана.

А пока суд да дело Велимудр провел через совет назначение Варяжко новым командующим всеми полками и призванным ополчением взамен прежнего - тысяцкого Любима. Даже на этот временный пост новгородские господа согласились с трудом и то под угрозой вынесения на вече - по-видимому, предчувствовали недоброе для себя от прихода Варяжко и противились тому, но и понимали также - народ встанет за своего любимца, не раз в прошлом выручавшего город. Особенно упорствовал давний недруг - кривичский старейшина Стоян, да еще некоторые главы родовых и ремесленных кланов стояли с ним заодно. Но как бы там ни было, Варяжко приступил к новым обязанностям - после отчета Любима, введшим его в курс дела, выехал на передовую линию, с недавних пор установившуюся пока еще в шатком равновесии.