Против течения судьбы
Шрифт:
– А ты? – взгляд Митчелла стал ещё более пристальным. – Я не верю, что ты не испытываешь к нему ничего кроме ненависти...
Я опустила глаза. А ведь Алекс прав, отчасти...
– Когда-то давно, кажется, что это было в другой жизни, я почти полюбила его, – проговорила я, наверно, признаваясь в первую очередь самой себе. – Я сдерживала это чувство, как могла, понимая, что если дам ему волю, обратного пути уже не будет. Хорошим стимулом к борьбе с ним было чёткое осознание того, что будущего у нас нет и быть не может по целому ряду весомых причин. Да и сам Тони сделал всё возможное, чтобы я его возненавидела...
–
– Нет, всё прекрасно, – я постаралась улыбнуться как можно натуральнее. – Ведь сейчас же всё хорошо. Никто ни с кем не ссориться, скандалы прекратились. Как оказалось, мне просто давно нужно было жить самой, подальше от Энтони.
– Но, ответь мне на один вопрос, – не унимался Алекс. – Если бы Тони тебя полюбил, ты бы согласилась быть с ним?
– А если бы слоны научились летать, ты бы купил парочку для коллекции? – ответила я вопросом на вопрос.
– Это абсолютно разные вещи! – возмутился мой друг.
– Просто и то и другое – невозможно! – тронув пятками бока лошади, я рванула вперёд, оставляя Алекса, додумывать всё одному. Зачем он вообще напомнил мне про Тони. Зачем всё это? Не стоит ворошить прошлое, особенно из-за простого любопытства!
Я давно подавила в себе все симпатии к Его Высочеству. Во-первых, он их просто не достоин, а во-вторых, главное для меня вернуться домой.
Глава 22. “Падение Артемиды”.
Бриллиант, упавший в грязь, остаётся бриллиантом.
А вот пыль, поднятая до небес – всё ровно пыль...
(Автор неизвестен)
Да уж, давно я не видела столько света! В своём стремлении выделиться Мардж постаралась на славу. Огромный зал ресторана буквально мерцал, а всё дело в том, что помимо огромного количества свечей на люстрах, в помещении было множество зеркал, что в свою очередь зрительно расширяло пространство и придавало ему какую-то волшебную лёгкость.
Примерно час назад Мардж переодела меня в лёгкое белое платье в греческом стиле. Для создания более интересного образа, волосы я распустила, и теперь они волнами спускались почти до талии. На голове красовался лавровый венок, а в руках был позолоченный лук со стрелами. В общем – видок тот ещё. На небольшом возвышении, расположенном в центре зала играл оркестр, а, что самое приятное, уж не осталось ни одного свободного столика, что означает, что на приглашения Мардж откликнулись все.
В ожидании своего выхода я занималась тем, что наблюдала за происходящим в зале с неосвещённой части внутреннего балкона на втором этаже. Кстати, в сегодняшнем представлении со мной вместе будут учувствовать ещё две девушки, Мери и Гвен. Обе они оказались подругами моей старой знакомой, Белинды. Для девушек это был простой способ получить хорошие деньги за не пыльную работу. По сценарию, они должны были изображать мою, так называемую, свиту. Их как раз сейчас наряжали в подобающие костюмы. Моя же роль в сегодняшнем представлении состояла из песни, которую Мардж откопала где-то в закромах домашней библиотеки. Авторство слов и музыки было неизвестно, но общий смысл очень подходил происходящему сегодня. Не спорю, голос у меня есть, но одно дело петь для себя в душе, и совсем другое – выступать перед столь большой аудиторией. Так что последние три дня я упорно репетировала, изрядно при этом утомив аккомпанирующую мне пианистку Анну из оркестра. Оставалось
– Ты что, нервничаешь? – услышала я за спиной голос Мардж.
– Только если совсем немного... – ответила я.
– А вот я нервничаю, – ответила подруга. Сегодня она выглядела настоящей королевой бала. Вопреки моим ожиданиям, она предпочла надеть платье шоколадного цвета, которое причудливо сочетало в себе строгость и элегантность. Сейчас Мардж казалась мне настоящая бизнес-леди. Но при этом оставалась частью того общества, которое сейчас восседало внизу. – Столько важных гостей собралось. Здесь даже один из министров. Мы просто не можем себе позволить опозориться.
– Не стоит так переживать, – постаралась приободрить я подругу.- Ведь мы же готовились, у нас всё обязательно получиться!
– Кстати, через пять минут начинаем, – напомнила она, глядя на золотые часы, которые ей по случаю открытия, презентовал Алекс. – Как только заиграет вступление, спускаетесь...-
– Мардж, я всё прекрасно помню, а тебе лучше отправиться вниз, к гостям. Поверь, мы справимся!
– Ладно... – смирилась она, и уже через несколько мгновений я увидела, как она заняла своё место за центральным столиком вместе с Тони и Алексом. Кстати, до прихода Мардж, эти двое что-то яростно обсуждали, а потом резко стихли. Со своего места я не могла ничего расслышать, но по выражению их лиц стало понятно, что разговор был не из приятных.
Но вот, зазвучало долгожданное вступление, и, сделав большой вдох, я отправилась к ступенькам. Как и планировалось, я остановилась перед границей света, и здесь же ко мне присоединилась, моя, так называемая, свита. Звуки музыки постепенно нарастали, привлекая внимание всё большего количества гостей. В следующий момент мелодия резко оборвалась и после секунды тишины, заиграл рояль, а я вышла на свет. Сценой для меня сегодня служила широкая площадка на ступеньках, и вот с этого момента началось моё выступление.
Я старалась вложить в голос как можно больше чувства, старалась передать всем те эмоции, что вызывала она у меня. Постепенно к роялю присоединилась скрипка, и по залу разлились волны прекрасной мелодии. Голос не дрожал, вместо него дрожали руки. Всё-таки мне ещё ни разу не приходилось выступать перед подобной аудиторией. Первый куплет мы исполнили прекрасно, и по сценарию, во время проигрыша, я должна была спуститься в зал, но смогла осилить только три ступеньки. Вот вам и нервы! Коленки дрожали, и каждый шаг давался с таким трудом, что я подумала, что идти дальше просто не безопасно. Остановившись, я облокотилась на поручень, стараясь найти глазами Мардж. Подруга смотрела на меня ободряюще, но было заметно, что нервничает она сейчас ещё больше меня.
Тут, я увидела глаза Тони. Он смотрел на меня, как на реальную богиню, впервые за всё время нашего знакомства я видела в его глазах восхищение. Такое чистое, ничем неприкрытое проявление чувств обычно было чуждо для него. Но только не сейчас.
Этот взгляд придал мне сил и уверенности, и оставшиеся два куплета получились просто идеально. Музыка стихла, и по залу прокатились аплодисменты. Да такие, от которых мне безумно захотелось петь не переставая. Но, моя роль в этом спектакле ещё не была закончена...