Против течения. Книга 1
Шрифт:
Мира слушала, затаив дыхание. Так вот оно что: она, Гай и все, кто в Башне или вышли из неё после обработки, — потомки жителей другого мира, изгнанных за мятеж…
— Но как же история про войну магов? — спросила она.
— Абрахаз не хотел, чтобы следующие поколения азарцев знали о мире Отуа, как и том, что Элсар и Сухири никогда не воевали. Специально для этого старые хроники сожгли и вместо них написали новые, в которых рассказывалась история о войне магов Элсара и Сухири, и об отравлении самими же азарцами воды в Великой реке. В результате города враждуют, мокрозявы кукрят.
—
— Она осталась в мире Отуа, хотя Абрахаз прошерстил все законы, пытаясь найти лазейку, как бы её уничтожить и остаться единовластным правителем. Дело в том, что у него не безукоризненно чистая кровь, а на этот счёт в Отуа всё строго — он может оставаться при власти только, пока жива чистокровная супруга. Поэтому Абрахаз сослал её в междумирье, а в качестве издёвки оставил Азар, чтобы опальная королева могла изо дня в день наблюдать, как медленно и неотвратимо угасает её любимый мирок.
Мира вспомнила слова, произнесённые Жабой вначале: «жители которого так совершенны, а жизнь их так продолжительна, что многие считают их бессмертными и даже богами».
— Подождите-ка! — воскликнула она. — Опальная королева, случайно, не Праматерь, которой тут все поклоняются?
— Она самая, — нехотя подтвердила Жаба.
Теперь стало понятно презрительное отношение собеседницы к опальной королеве. Ещё Гай говорил, что Жаба Оямото была древним оракулом Азара. Скорее всего, азарцев и в этом обманули: роль Оямото была куда значительнее. Это объясняло суть претензий Жабы к Ушуа. Мало того, что королева, будучи, так сказать, владелицей Азара, просто умыла руки, когда муженёк стал использовать этот мир в качестве полигона для испытаний магических заклинаний. Так ещё и после всего, что случилось с Азаром, Ушуа считается светлой богиней, которой поклоняются все азарцы. А истинная, древнейшая богиня превращена в миф о говорящей зверушке. Мира подумала, что на месте Оямото испытывала бы к королеве жгучую ненависть и мечтала свергнуть её культ. Скорее всего, Жаба именно этого и добивается и, наверняка, Мира должна принять в этом активное участие. Иначе зачем это всё?
— Можно задать вам нескромный вопрос? — вежливо произнесла она.
Помедлив, Жаба кивнула.
— Почему вы всё это терпите? Ведь вы верховное божество Азара…
Кажется, впервые за время разговора во взгляде Жабы стало меньше презрительности.
— Я проиграла тогда свою битву, — сказала она и глубоко затянулась.
— Кому проиграли? — тихо спросила Мира.
Жаба выдула дым, и он окутал её плотным сизым облаком. Когда дым рассеялся, Оямото нехотя произнесла:
— Верховному магу Отуа. Меня выбросили сюда, на берег реки Безвременья и я практически не могу влиять на события. Моя власть ничтожна, даже у королевы Ушуа её больше.
По выражению, с каким были произнесены последние слова, Мира поняла, что это оскорбляет собеседницу до глубины её божественной души. Оямото раздражённо вытряхнула из трубки табак на траву и постучала лапой по дну чаши, выбив остатки.
— Если бы я могла влиять на события, как раньше, ты не оказалась бы в Башне, — продолжила она. — Всё должно
Мира озадаченно смотрела на Жабу. На языке вертелся самый главный вопрос, что нужно от неё Оямото, но Мира не решалась его задать.
— Есть возможность сделать Азар таким, как прежде, — продолжала богиня. — Да, это непросто, придётся пойти на жертвы и риски. Однако цель того стоит.
Мира отметила про жертвы, но сделала вид, что не обратила внимания.
— Что это за возможность? — спросила она.
— По сути, их две. Первая, сделать воду в Реке безопасной для азарцев. Над ней бьётся не одно поколение, но сделать это сложнее, чем сложно.
— Может, королеве Ушуа однажды удастся, — тихо заметила Мира.
Оямото презрительно квакнула:
— Она ничего для этого не делает. Азар как был, так и остался для неё игрушкой. Злые мальчишки испортили и сломали его, но Ушуа всё равно продолжает с ним играть, даже не думая чинить. Ей нравится быть для азарцев доброй богиней. Всё, что она делает, мелкие и дёшевые фокусы. Они не спасают Азар.
— Ну ладно, — сказала Мира, подумав, что разобраться с наскока в многовековых распрях двух богинь невозможно. — Вы сказали, что возможности две. Какая вторая?
— А самой подумать? — насмешливо спросила Жаба.
Мира смутилась, мысли сразу бросились врассыпную.
— Убить Абрахаза? — предположила она скорее шутки ради.
— Ты делаешь успехи, — заметила Оямото.
— Но как? Он где-то там, — она многозначительно указала на небо. — А мы все здесь.
— Поэтому я и сказала о рисках и жертвах. Абрахаз — это высшая цель, которую нужно достичь и уничтожить.
— Вы хотите, чтобы это сделала я? — спросила Мира дрогнувшим голосом.
— Тебе не потянуть, — холодно ответила Оямото.
Хотя ещё мгновение назад Мира боялась даже допустить такую вероятность, после ответа Жабы ей стало обидно.
— А кому потянуть? — спросила она, как можно равнодушнее.
— Её зовут Атия, она была рождена из вод Реки и ей предначертано стать великой, — торжественно заявила Жаба.
— А для чего в таком случае нужна я?
— Учитывая значение Атии для Азара, ей всегда угрожает опасность. Я не могу держать её подле себя здесь, в краю мёртвых. Он высасывает слишком много сил, а девочка должна быть сильной. Поэтому я спрятала её там, где меньше всего будут искать: среди прокажённых.
— На острове Серой Хмари? — догадалась Мира.
— Да. Я надеялась дождаться, пока Атия войдет в силу, а потом уже использовать её способности. Но недавно меня посетило видение — Остров Серой Хмари будет уничтожен, и Атия погибнет вместе со всеми. Единственная, кто может ей помочь — мокрозява с магическими способностями, — Жаба выдержала торжественную паузу и добавила: — Я искала тебя, среди сотен других. Ты должна была защитить Атию.
Мира вспомнила её слова о трёхсот восьмидесяти людях, которые не выдержали испытание по переходу в Азар и погибли.