Против течения. Книга 3
Шрифт:
Тем временем, кукр указал на кольцо в полу.
— Что там? — спросил он у мясника.
Око пожал плечами:
— Схрон для солонины.
— Открой.
Мясник послушно потянул за кольцо и поднял крышку. В полу появилась чёрная дыра. Кукр вновь прошёл в «спальню», загрёб пучок соломы из тюфяка. Притом его рука скользнула так близко от Тиреда, что юноша обмер от страха. Вернувшись к схрону, кукр поджёг солому и бросил вниз. Осветились земляные стены, стоящие рядами крынки и бочонки. Солома догорела и внизу опять стало темно.
Кукр жестом приказал:
— Может, вы уже дадите нам лечь спать? — со сдержанным гневом спросила жена мясника. — Сами же видите, сына Великого Хранителя у нас нет.
Здоровяк кукр медленно повернулся к ней и уставился на ребёнка мёртвыми глазами. Женщина порывисто прижала сына к себе. Мальчик к тому времени перестал орать и увлечённо сосал свой кулак. Не отводя глаз от ребёнка, кукр подошёл к женщине. Та прижалась к стене, бросая на мужа отчаянные взгляды.
«Я всё скажу!» — кричали её глаза.
Мясник стоял с каменным лицом. Тиреда охватил ледяной ужас.
«Всё кончено! — подумал он. — Они не будут меня больше прятать!»
Он дёрнулся в одну сторону, в другую, мелькнула шальная мысль, не проскочить мимо кукров в сени, но Тиред не решился на это и остался в комнате.
Кукр продолжал смотреть на ребёнка. Мальчик вынул изо рта обмусоленный кулачок, доверчиво улыбнулся и схватил кукра за нос.
— Освальд? — неожиданно спросил кукр, и в его мёртвых глазах на мгновение промелькнуло что-то живое, человеческое. Будто ребёнок напомнил о ком-то близком и родном.
Мясник с женой переглянулись. Облизнув сухие губы, она выдавила улыбку и сказала ребёнку:
— Не приставай к... дяде.
Кукр протянул руку и погладил ребёнка по голове. Женщина напряжённо следила за его рукой, готовая в любой момент вцепиться в неё зубами.
— Освальд? — второй раз полувопросительно произнёс кукр.
— Освальд, — как эхо повторила женщина и кивнула.
Внезапно внимание кукров будто бы привлёк какой-то шум на улице, хотя Тиред ничего не услышал. Но кукры как по команде посмотрели на дверь.
— Уходим, — сказал здоровяк.
Не веря своим глазам и ушам, Тиред видел, как они развернулись и ушли. Было слышно, как их тяжёлые шаги проследовали через сени, спустились с крыльца.
Когда шаги смолкли, мясник выдохнул. Женщина прижалась косматой головой к головёнке сына и стала целовать его уши, лоб, глаза.
Тиред понимал, что больше ему здесь делать нечего. Сопротивленцев он не нашёл, нужно возвращаться к отцу, придумывать оправдания, куда и зачем он исчезал. И... рисовать карту крепости,чтобы кукрам легче было разбить лесных. На душе было горько и гадостно, и в тот же момент Тиред понял, что у него рука не поднимется составить карту. Но что делать?! Если бы сейчас стояли дни Вилла, можно было бы сбежать из города, перейти между водами в Лес и предупредить Владыку о нападении, которое готовит отец. Но Тиред был заключён в этом городе Рекой, будто узник в тюрьме. Оставалось одно: попробовать украсть одного из канжди, которых отец отвоевал у лесных, и улететь на нём в Лес. Вот только канжди
Как ни крути, получалось — отец победил. Юноша тяжко вздохнул.
— Где этот? — угрюмо спросила женщина у мужа. — Если ещё здесь, пусть уходит.
— Я здесь, — тихо сказал Тиред, стягивая с себя плащ.
Женщина метнула в него злой взгляд, сказала:
— Уходи и больше никогда не возвращайся.
— Подожди, Ядви, — остановил её мясник.
Глаза женщины изумлённо расширились.
— Не хочешь ли ты... — начала она.
— Занимайся ребёнком, — оборвал мясник.
— Но Око!
— Мальчишка прав: он даст нам... Э-э, как он там сказал, — мясник повернулся к Тиреду: — Как ты говорил про силу и статус?
Последнее слово Око произнёс с запинкой, как непривычное для себя. Тиред в растерянности переводил взгляд с мужа на жену и обратно. Если он всё правильно понял...
— Я могу дать сопротивлению статус официальной силы для свержения режима моего отца, — тихо сказал юноша.
— Вот да! — довольно подтвердил Око.
Он подошёл к дверному проёму, поднял треснутую дверь и поставил её так, чтобы снаружи не было видно происходящее внутри. Но широкую щель оставил. Затем открыл крышку схрона, взял лампу и спустился туда по приставной лестнице.
— Эй, парень, как тебя там? — раздался снизу его голос. — Подойди ближе. Ядви, ты следи за улицей.
Всем видом выражая осуждение мужа, она всё-таки подошла к двери, села рядом так, чтобы видеть через щель происходящее во дворе. Затем расстегнула верх платья и достала большую грудь. Ребёнок тут же потянулся к ней. Тиред, смутившись, отвернулся.
— Или никогда мать кормящую не видел? — спросила у него с насмешкой Ядви.
— Видел... в Лесу, — ответил Тиред и не стал добавлять, что и там каждый раз смущался.
Он подошёл к открытому люку, заглянул вниз. Мясник убрал от одной стены горшки и взяв лопатку соскрёб глину. На высоте двух локтей от пола стала видна заслонка в стене. Око подцепил её той же лопаткой и открыл.
— Ну что, статус, пойдём вместе сопротивление искать, — сказал он Тиреду и ухмыльнулся собственной шутке.
Тиред окинул взглядом перевёрнутое вверх дном жилище, сломанную дверь, через щель в которой были видны сени и в них — таз с отрубленными головами зверьков. Поколебавшись, Тиред подошёл к Ядви. Та подняла голову, в глазах горела угроза. Юноша протянул ей плащ.
— Возьмите. Вдруг кукры вернутся? Спрячьтесь с сыном.
Она забрала, не поблагодарив.
— Ядви, когда мы уйдём, приберись тут, — раздался снизу голос мясника.
— Угу, — угрюмо откликнулась она.
Тиред спустился в схрон, заглянул в лаз. Поместиться в нём можно было только если встать на четвереньки. Тиреда даже охватили сомнения, пролезет ли сам мясник, но, кажется, Око делал это уже не раз.
— Тебя как зовут-то? — спросил мясник.
— Тиред, — ответил юноша.