Против Виктора Суворова
Шрифт:
Разумеется, каждый из поклонников В. Суворова видит в его трудах что-то свое, но, надеюсь, я указал все краеугольные камни теории известного английского публициста.
Теории В. Суворова, как и другие подобные построения на исторические темы, — это такое же объяснение событий 1941 г., как объяснение молнии деятельностью Ильи-пророка. Природные, исторические явления сложны и многогранны и простых объяснений не допускают. «Повернулись к лесу задом» (то есть подготовили наступательный «освободительный поход» вместо заваливания дорог гнилыми бревнами времен Куликовской битвы), репрессировали всех военачальников, «Сталин верил Гитлеру» — это простые и доступные, но неверные объяснения. Официальная научно-историческая версия более трудна для понимания дилетанта и неподготовленного человека, как объяснение сверкающей молнии перемещением зарядов звучит дико для человека, слабо разбирающегося в физике. Хотя, если усвоить базовые принципы стратегии и военного дела в целом, она будет звучать просто и убедительно. Простые слова в советских книжках о том, что Германия упредила СССР в мобилизации и развертывании, понятны посвященным и пропускаются без понимания неподготовленными читателями, звучат для них как непонятное заклинание «коммунистических историков». «Автострадные танки», «самолеты-шакалы», рельсы и шпалы у границы — это более понятные и удобоваримые на бытовом уровне образы. Как, впрочем, и источающие крепкий запах нафталина слова
Помимо безотказной формы книги «История для чайников», «История для домохозяек» или, если угодно, «История для тетенек с французского телевидения» есть и еще один аспект. Одним из источников популярности Владимира Богдановича является представление в выгодном свете не слишком приятных для национальной гордости событий лета 1941 г. При этом отрицательные эмоции направляются на социально одобренного врага — коммунистов: «Если бы Сталин не готовил завоевание Европы, мы бы немцам задали! Перекопали бы всю границу, заминировали все мосты и остановили легкие и устаревшие немецкие танки нашими супер-пупер КВ и Т-34» или: «Еще две недели, и мы дали бы немцам дрозда». Это удобные для самоуспокоения мифы, но никакого отношения к действительности они не имеют. Официальная версия сложнее, скучнее, не всегда льстит национальному самолюбию, а тем более сиюминутным фобиям и предрассудкам. В. Суворов пытается подстроить свою теорию в привычные убаюкивающие мифы. Достаточно характерное высказывание из этой оперы: «Одно из двух: найдем объяснения непонятных действий Жукова (Кудрявцева, Сталина, Ватутина, Василевского, Берия и пр.) и объявим его злым гением или не найдем причины его действий и объявим дураком, но в любом случае пора позор разгрома снимать с головы нашего народа. И если все упирается в глупость, то пора позор возложить на какую-то глупую голову персонально. Не можем мы позволить кремлевской пропаганде чей-то персональный просчет (или преступный замысел) перекладывать на наш народ, на всех нас и наших потомков». («Последняя республика». Глава 14.) История в отличие от, например, хиромантии и астрологии, не сгибается в позе «Чего изволите?». История — это отражение грубой реальности прошедших веков и десятилетий. В ней есть свои горькие и страшные страницы. На мой взгляд, неприятные страницы в истории любого народа неизбежны. Желание выдумать вместо них мифы объяснимо, но вряд ли имеет смысл претворять это желание в жизнь. Американский историк Уолтер Лорд написал о Перл-Харборе книгу, которую назвал «День позора». Такой же «день позора» для нас 22 июня 1941 г. Это грустно, это неприятно, но это факт, и от него никуда не денешься. Прятать, подобно страусам, голову в песок сладких мифов — малодушно и глупо.
Упреки РККА 1941 г. подобны упрекам молодому боксеру, тренировавшемуся в районном Дворце пионеров и полетевшему в нокдаун в бою с Майком Тайсоном на 10-й секунде первого раунда. Хотя тренировался этот боксер в меру своих сил, возможностей и уровня тренеров Дворца пионеров. Стать чемпионом мира, стуча кулаками по мясным тушам, можно только в кино «Рокки». То, что совершила РККА в 1941 г., это действительно бессмертный подвиг, это то же самое, что выстоять несколько раундов против Майка Тайсона, дравшись до этого только с такими же птенцами Дворца пионеров. РККА получила удар в недоразвернутом состоянии, пытаться остановить наступление при плотности 30–50 км на дивизию нереально. Можно только вести сдерживающие действия, откатываясь с рубежа на рубеж и разменивая время на пространство и постепенно выкусывая из войск противника по кусочку, — раз за разом держать жуткие удары Майка Тайсона и пытаться все же врезать ему в ухо при удобном случае. И задача первого раунда была выполнена. В отличие от предыдущих ораторов (Польши, Франции) РККА продержалась на ногах до гонга, проиграв по очкам (потери), но не выбыв из поединка. История РККА/СА в ВОВ — это история лондоновского «Мексиканца». Никто не ожидал, что наша страна сможет не только выстоять в поединке с Германией, но и закончить поединок финальным нокаутом на улицах Берлина. Но это было в 1945 г., а в 1941 г.: «Он обрушил на него не один, не два, не десяток, но вихрь ударов, сокрушительных, как ураган. Ривера исчез. Он был погребен под лавиной кулачных ударов, наносимых ему опытным и блестящим мастером со всех углов и со всех позиций. Он был смят, отброшен на канаты; судья разнял бойцов, но Ривера тотчас же был отброшен снова. Боем это никто бы не назвал. Это было избиение… Уверенность публики в исходе состязаний, равно как и ее пристрастие к фавориту, была безгранична, она даже не заметила, что мексиканец все еще стоит на ногах».
Автор благодарит за помощь в создании книги Интернет-сообщество «Военно-исторический форум-2» (www.vif2ne.ru)
Свои замечания по поводу книги вы можете направлять по адресу: [email protected]
Мифы Второй мировой
Введение
«Пьяные немецкие автоматчики шли в „психическую атаку“ за „тиграми“», «на него ехали десять танков, и он одного за другим подбивал их из выхватываемых один за другим из ящика „фаустов“», «кавалеристы пошли в самоубийственную атаку на танки», «вместо обороны им приказали наступать»… Фразы, подобные этим, встречаются в мемуарной, исторической и публицистической литературе, посвященной Второй мировой войне, сплошь и рядом. Большая часть из них уже стала своего рода штампами, обязательными компонентами повествования. Если немецкий танк, то — «тигр» или «пантера», если самоходная артиллерийская установка — «фердинанд». Если нужно изобразить солдата вермахта, то обязательными компонентами становятся закатанные рукава серой униформы, короткие сапоги и пистолет-пулемет «МП-40» с крюком под стволом и коробчатым магазином. Советский солдат чаще изображается вооруженным трехлинейной винтовкой с игольчатым штыком. Ему постоянно чего-то не хватает, единственное средство борьбы с танками у него — длинноствольное тяжелое противотанковое ружье, которое попутно используется для стрельбы по самолетам. Советский солдат передвигается преимущественно на своих двоих,
Не везет, как правило, и командному составу нашей армии. Над командирами Красной Армии начальство постоянно измывается, вынуждая вместо сидения в теплом окопе наступать, бросаясь сотнями на строчащий пулемет в стиле «людской волны». У немецкого командования есть некий волшебный рецепт блицкрига, позволяющий со своей на 100 % моторизованной армией, обходя все встречающиеся на дороге узлы сопротивления на грузовиках, с губными гармошками, почти не вступая в бой, продвигаться на сотни километров и захватывать огромные массы пленных. На короткое время их наступление останавливается выскакивающими из засады неуязвимыми «Т-34» и «КВ», а уж окончательно блицкриг останавливается как вкопанный, после того как его встречают в долгожданной обороне, на которую талантливый командир из ранее репрессированных пошел вопреки приказам руководства. Последний гвоздь в крышку гроба блицкрига забивают несколько бойцов с помощью противотанковых ружей, расстреливая немецкие танки в лоб один за другим. Пиротехнические эффекты от попаданий пуль ПТР в танки, как правило, просто незабываемые. Картина несколько утрированная, но в целом вполне узнаваемая.
Досталось в этом ряду и одному из наиболее известных широкой публике локальных конфликтов, хронологически укладывающемуся в рамки Второй мировой войны, — советско-финской войне декабря 1939 г. — марта 1940 г. Ужасные морозы, уходящие несколькими этажами в скальную породу ДОТы, финские лыжники-автоматчики и «кукушки» на деревьях — все это создало картину ледяного ада, в который попала Красная Армия.
Разумеется, яркие, образные картины не являются исключительным изобретением отечественной исторической и публицистической мысли. На Западе также присутствуют свои кумиры и фобии, только носят они другие имена. Один из наиболее известных примеров — это история создания и боевого применения реактивного истребителя «Ме.262», на пути к триумфу которого якобы оказался сам Адольф Гитлер, в силу странного чудачества потребовавший переделать истребитель с незаурядными характеристиками в «блицбомбер». Столь же хорошо знаком отечественному читателю миф о том, что вермахт обошел «Линию Мажино».
Однако если приглядеться к явлениям, породившим вышеописанную череду образов Второй мировой войны в массовом сознании, то выясняется поразительное несоответствие реальности хорошо известным стереотипам. Массовый солдат вермахта оказывается пешим путешественником, вооруженным винтовкой. Данная работа представляет собой попытку разобраться в мифологии Второй мировой войны и по возможности расставить факты и события по своим местам.
Глава 1
«Панцер» и «штука» равно блицкриг
Яркими образами успехов немцев в 1939–1941 гг. стали танки и пикирующие бомбардировщики «Ю-87», известные как «штука» (сокращение от «штурцкампфлюгцойг» — пикирующий бомбардировщик) и прозванные нашими солдатами «лаптежник» и «певун». Однако этот образ как-то упускал из виду, что немецкие танки периода блицкригов были далеки от совершенства. В Польской кампании большую часть танкового парка составляли устаревшие танки «Pz.I» и «Pz.II». «Штука» — это архаичный самолет с неубирающимся шасси и на образ чудо-оружия совсем не тянул, несмотря на действительно впечатляющие возможности по бомбометанию с пикирования. Более того, «штуки» в ходе блицкригов действовали не на всех участках фронта. Например, на Украине в июне 1941 г. ни одной эскадры, вооруженной пикирующими бомбардировщиками «Ю-87», попросту не было.
Термин «блицкриг» следует трактовать в данном случае в максимально общем виде, как достижение целей войны в результате одной крупной операции или цепочки операций. С этой точки зрения немецкий план войны 1914 г. — это тоже блицкриг, попытка в скоротечной кампании разгромить Францию. Тогда война перешла в затяжную фазу вследствие недостаточно быстрого продвижения вперед охватывающего крыла германской армии. Французы в августе 1914 г. сумели перевозками со своего правого фланга собрать против охватывающей «клешни» достаточно сил, чтобы остановить ее и перевести войну в позиционную на долгие несколько лет.
Польша
Несмотря на усиленную пропагандистскую работу ведомства Геббельса, победа над Польшей в сентябре 1939 г. была одержана по причинам, далеким от тактических особенностей использования танков и пикирующих бомбардировщиков. Вполне прозрачно и четко ситуацию проанализировал советский военный специалист Г. С. Иссерсон. Он писал в 1940 г. следующее:
«Ошибки польского командования могут быть сведены к трем основным.
1. На польской стороне считали, что главные силы Германии будут связаны на западе выступлением Франции и Англии и не смогут сосредоточиться на востоке. Исходили из того, что против Польши будет оставлено около 20 дивизий и что все остальные силы будут брошены на запад против англо-французского вторжения. Так велика была вера в силу и быстроту наступления союзников. Таким образом, план стратегического развертывания Германии в случае войны на два фронта представлялся совершенно превратно. Так же оценивались и возможности Германии в воздухе. Наконец, твердо рассчитывали на непосредственную эффективную помощь Англии воздушными и морскими силами. Бесследно прошли исторические уроки прошлого, уже не раз показавшие подлинную цену обещанной помощи Англии, которая всегда умела воевать только чужими солдатами.
Из всех этих ложных расчетов делают еще более ложные выводы. Считают возможным обойтись чуть ли не одной армией мирного времени. С мобилизацией второочередных дивизий поэтому не спешат. Но об этом широко оповещают, объявляя о мобилизации двухмиллионной армии. Такой дезинформацией думали напугать противника. Однако эффект получился совершенно обратный, так как германское командование сосредоточило в ответ еще большие силы против Польши.
2. На польской стороне считали, что в отношении активных действий со стороны Германии речь может идти только о Данциге, и даже не о всем Данцигском коридоре, и Познани, отторгнутых от Германии по Версальскому договору. Таким образом, совершенно не уяснили себе действительных целей и намерений противника, сводя весь вопрос уже давно назревшего конфликта к одному Данцигу.
Поэтому о Силезском направлении, откуда на самом деле последовал главный удар германской армии, весьма мало заботились.
3. На польской стороне считали, что Германия не сможет сразу выступить всеми предназначенными против Польши силами, так как это потребует их отмобилизования и сосредоточения. Предстоит, таким образом, еще такой начальный период, который даст возможность ноликам захватить за это время Данциг и даже Восточную Пруссию.
Таким образом, мобилизационная готовность Германии и ее вступление в войну сразу всеми предназначенными для этого силами остаются невдомек польскому генштабу» [3] .
3
Иссерсон Г. С. Новые формы борьбы. М.: Военгиз, 1940. С. 31–32.