Противостояние (сборник)
Шрифт:
Костенко еще раз пролистал справку, которую прислал Романов из УБХСС. После того как наблюдение за Попковым, пименовским шурином, оказалось бесполезным — «объект» вел безупречный образ жизни, служба — дом, дом — служба, никаких признаков волнения не проявлял и никаких «тропинок» к Пименову не показывал, — было решено его забирать: работа, проведенная сотрудниками романовского отдела, позволяла предъявить Попкову обвинение в реализации «левого» товара.
— Романов считает, что они вышли только на какую-то часть пименовского дела. Они вышли на иголки и насосы. Их бригада
— Т-ты давай идею, С-слава. Размышления «по поводу» оставь н-начальству.
— А у меня нет идеи. Это только в кино сыщик выдает на-гора идеи, стоит ему только сосредоточиться. Нет идей, дед. Тухлое это дело. Надо передавать во всесоюзный розыск и ждать. Если только не Попков. Романов предложил поговорить с ним. Втроем — он, ты и я.
— А я-то зачем? Вы и без м-меня зубры.
— Скромность была его отличительным качеством.
— Ну-ну. Извини.
— Да нет, пожалуйста.
Попков выслушал Романова, попросил разрешения посмотреть заключение экспертизы, проведенной бухгалтерами торга, прочитал показания продавцов, сравнил их с накладными, подписанными заместителем Пименова, и спросил:
— А как бы получить очную ставку с виновником торжества?
— Вы, конечно, Виктора Петровича имеете в виду, Пименова, родственника вашего ненаглядного? — спросил Романов.
— Приятно говорить с умными людьми.
— Как же мы дадим вам очную ставку, если он в бегах? — заметил Костенко. — Никак не выйдет.
— Видите ли, — вкрадчиво продолжил Романов, то и дело поигрывая подтяжками — оттянет-отпустит, оттянет-отпустит, — если вам кажется, что время и ситуация играют на вас, то вы ошибаетесь, Попков. Вы ни разу к следствию не привлекались и в силу вашей неопытности, видимо, не знаете, что мы вас можем выделить в отдельное, как говорится, производство: хищение в особо крупных размерах.
— Г-грубо г-говоря — «вышка», — добавил Садчиков. — М-мои коллеги вам интеллигентно в-все говорят, а я человек п-прямой.
Попков хрустнул пальцами и сказал:
— Странный метод вести допрос.
— Д-допрашивать вас будут в суде. А нам П-пименов нужен. В-впрочем, вам он нужен больше. Г-главарю всегда самое б-большое обламывается, п-подручные идут с-сзади.
— Видите ли, — перебив Садчикова, сказал Романов, — я бы, может, и не стал так резко и обнаженно ставить этот вопрос, но уж коль скоро он поставлен, то вы попробуйте вместе с нами проанализировать ситуацию.
— О какой «вышке» может идти речь? — Попков снова захрустел пальцами. — Допустим, вы докажете, что был реализован «левый» товар. Но вы не сможете доказать, что я знал, откуда этот товар. Я не знал и не мог знать, что это «левый» товар.
— Попков, тут, как говорится, в цепи ваших умопостроений какой-то странный пробел. Наверное, вам Пименов неточно объяснил ситуацию. Вы хотите сказать, что за «левый» товар отвечает материально ответственное лицо, а не вы, так?
— Допустим.
— П-попков, вы только одного
— Кто убил человека?!
— Пименов, — ответил Костенко. — Подвел к убийству. Но мы это квалифицируем как преднамеренное убийство. Знаете, кого он убрал? Налбандова. Вы помните этого человека?
— И д-для вас будет очень п-плохо, если мы скажем суду, ч-что вы пытались скрывать П-пименова. Вы же з-знаете, где он.
— Господи, откуда я могу знать?! Я и про Налбандова ничего не знал, это ж как гром среди ясного!
— Пименов у вас был перед тем, как скрыться? — спросил Костенко.
— Был.
— З-значит, вы знали, что он решил уйти вт-темную?! — Садчиков поднялся со стула и подошел к Попкову. — П-проговорился, п-пташечка моя.
— Подождите, — попросил Попков, — у меня голова распухла… Если вы найдете Пименова, он пойдет главарем, а я кем?
— П-первым заместителем. — Садчиков усмехнулся.
— Видите ли, — сказал Романов, — у вас есть возможность доказать суду, что Пименов обманывал вас, если, конечно, он вас обманывал. Тогда вы будете привлекаться за халатность. Если вы знали часть правды, то понесете наказание в соответствии с размахом совершенной вами операции по продаже «левого» товара. Если же вы пойдете по делу один, вам придется все взять на себя. Вам придется отвечать за всю преступную цепь — от Пригорска до Москвы.
— Но я действительно не знаю, где он! И почему я должен верить вам про убийство, между прочим?
Костенко и Садчиков переглянулись: «Все, этот развалился».
Костенко открыл папку с фотографиями Налбандова, сделанными в больнице, и заключением врачей.
— Вот, — сказал он, — посмотрите.
— П-пименов решил убрать Н-налбандова, когда понял, что мы за ним пошли. С-свидетеля боялся. В-вы тоже свидетель, только шурин.
— Видите ли, — сказал Романов, — история знает случаи, когда не то что шурина — отца, жену, сына били насмерть.
— Но я не знаю, где он! — закричал Попков. — Будь он трижды проклят! Не знаю!
— Что он вам говорил в последний раз?
— Сказал, что решил уйти на покой! Просил достойно держаться, если кто будет допрашивать: «Ты чист, к тебе не подкопаются». Сказал, что через год, если бог даст, позвонит мне, когда вся суматоха уляжется.
— Он не говорил, где собирается отдыхать? — спросил Костенко.
— Нет.
— А он б-бритый был? — вдруг спросил Садчиков.
— Да, — ответил Попков, — и усы решил отпустить.
— Седые усы?
— Нет, с проседью.
— Передайте привет вашему начальнику, — сказал Романов Костенко. — Он смотрел в корень.
— Во что он был одет? — спросил Садчиков (в минуты высокого напряжения он переставал заикаться).
— В серый костюмишко. Он всегда одевался как оборванец. Плащ у него был синий, болонья. С дырками.
— На вокзал он от вас не звонил? На аэродром?
— Никуда он не звонил, прохиндей ненавистный!
— А когда он приезжал в Москву на отдых, — спросил Костенко, — в прошлом году и в позапрошлом, он тогда к вам заходил?