Противостояние. Том I
Шрифт:
Сью Штерн ответила, что быть такого не может, потому что люди, которым не хватило места, стояли в конце зала и сидели в проходах. Тут все поняли, к чему клонит Глен, и, надо отметить, на членов комитета это произвело должное впечатление.
Глен. Мы не можем точно подсчитать, сколько людей сидело в проходах и стояло за креслами, но если меня не подводит память, я бы сказал, что человек сто как самый-самый минимум. То есть в Зоне сейчас более семисот человек. Исходя из наших с Лео находок я вношу предложение о создании переписной комиссии.
Ральф. Будь я проклят! Это моя ошибка.
Глен.
Ларри. Не то слово.
Глен. Но даже если каждый день будут приходить четверо одиночек, за неделю прибавка составит почти тридцать человек. Я предполагаю, что еженедельно таких набирается двенадцать – четырнадцать. Они не бегут к нам, чтобы объявить о своем прибытии, знаете ли, а с уходом матушки Абагейл мы не можем должным образом пересчитывать и большие группы, когда они прибывают в город.
Фрэн Голдсмит поддержала предложение Глена о включении вопроса о создании переписной комиссии в повестку дня следующего собрания, намеченного на 25 августа, с тем чтобы означенная комиссия вела учет всех жителей Свободной зоны.
Ларри. Я целиком за, если создание комиссии принесет какую-то практическую пользу. Но…
Ник. Что, Ларри?
Ларри. Ну… разве у нас мало дел, чтобы сажать себе на голову еще и кучку гребаных бюрократов?
Фрэн. Ларри, одну причину для создания такой комиссии я могу назвать прямо сейчас.
Ларри. И какую же?
Фрэн. Если Глен прав, нам придется подыскивать для следующего собрания более просторное помещение. Это одно. Если к двадцать пятому нас будет восемьсот человек, нам никогда не втиснуть их в «Чатокуа-холл».
Ральф. Господи, я об этом даже не подумал. Я же говорил вам, что не подхожу для этой работы.
Стью. Расслабься, Ральф, ты справляешься.
Сью. Так где нам проводить это гребаное собрание?
Глен. Минутку, минутку. Всему свое время. На гребаное голосование поставлено гребаное предложение.
Комитет единогласно проголосовал за внесение вопроса о создании переписной комиссии в повестку дня следующего общего собрания.
Потом Стью предложил провести собрание 25 августа в аудитории Мунцингера в Колорадском университете, которая вмещает более тысячи человек.
Глен попросил и вновь получил слово.
Глен. Прежде чем мы двинемся дальше, я хочу назвать еще одну причину создания переписной комиссии, более серьезную, чем определение количества бутылок пива и пакетов чипсов, которые нужно принести на вечеринку. Нам нужно знать, кто приходит… но мы должны также знать, кто уходит. Я думаю, люди уходят, знаете ли. Можете считать, что это паранойя, но есть лица, которые я привык видеть на улицах Боулдера, а теперь не вижу. К примеру, после посещения «Чатокуа-холла» мы с Лео отправились в дом Чарли Импенинга. И знаете что? Дом пуст. Вещей Чарли нет, как и его мотоцикла.
Возмущенным крикам членов комитета, в том числе и ругательствам, пусть очень колоритным, в этой выписке места нет.
Ральф спросил: а какой для нас прок в том, что мы будем знать, кто уезжает? Он отметил, что для нас это только
Сью. Кажется, я понимаю, о чем говорит Глен. Будет идти постоянная утечка информации.
Ральф. А что мы можем сделать? Посадить их в тюрьму?
Глен. Как ни отвратительно это звучит, я думаю, мы должны очень серьезно рассмотреть этот вопрос.
Фрэн. Нет, сэр. Посылать шпионов… это я могу пережить. Но отправлять за решетку пришедших сюда людей только потому, что им не нравится, как мы здесь живем? Господи, Глен! Это уже тянет на работу тайной полиции!
Глен. Да, речь в принципе об этом. Но наше положение очень шаткое. Твоими стараниями мне приходится отстаивать репрессии, и я думаю, это несправедливо. Ты хочешь допустить, чтобы утечка мозгов продолжалась, несмотря на Противника?
Фрэн. Все равно мне это противно. В пятидесятых у Джо Маккарти были коммунисты. А у нас есть темный человек. Вот невезуха.
Глен. Фрэн, ты готова рискнуть тем, что кто-то уйдет отсюда с ключевой информацией в кармане? К примеру, о том, что матушка Абагейл покинула нас?
Фрэн. Чарли Импенинг может ему это сказать. Какая еще ключевая информация у нас есть, Глен? По большей части мы сами не знаем, что нам делать.
Глен. Ты хочешь, чтобы он знал, сколько нас? Какие у нас инженеры? Что у нас до сих пор нет ни одного врача?
Фрэн ответила, что лучше уж так, чем начинать сажать в тюрьму людей, которым не нравятся наши порядки. Стью внес предложение прекратить обсуждение самой возможности сажать в тюрьму людей, которые придерживаются иных взглядов. Предложение прошло, хотя Глен проголосовал против.
Глен. Вам лучше свыкнуться с мыслью, что рано или поздно нам придется с этим столкнуться, и скорее рано, чем поздно. Чарли Импенинг сейчас выбалтывает Флэггу все, что знает, и это плохо. Просто задайте себе вопрос, хотите ли вы умножить то, что известно Импенингу, на некий икс-фактор. Ладно, не важно, вы проголосовали за то, чтобы не обсуждать это. Но есть и еще один момент… нас выбрали на неопределенный срок, кто-нибудь из вас об этом подумал? Мы не знаем, сколько нам придется работать в этом комитете, шесть недель, или шесть месяцев, или шесть лет. Мое предположение – один год… за это время мы должны подойти к концу начала, пользуясь фразой Гарольда. Я бы хотел, чтобы вопрос о годичном сроке вошел в повестку дня следующего собрания. Еще один момент, и я закончу. Правительство в форме городского собрания, а у нас именно такое, с выборными членами городского совета, какое-то время может нормально функционировать, но лишь до тех пор, пока нас не станет больше трех тысяч, после чего процесс станет неуправляемым. Большинство людей, приходящих на городские собрания, будут принадлежать к разным группам: кто-то начнет с пеной у рта отстаивать свою точку зрения, готовый довести дело до драки… кто-то будет утверждать, что фторирование воды делает нас бесплодными, кто-то захочет другой флаг, и тому подобное. Мое предложение: мы все должны крепко подумать о том, чтобы следующей зимой или ранней весной превратить Боулдер в республику.