Противостояние
Шрифт:
Я молча кивнул, но что-то мне подсказывает, слепая старуха каким-то образом распознала мой кивок.
– Потом из столетия в столетие матриархи моего народа испытывали на прочность твой орден.
– Как это попытались сделать вы сейчас?
– спросил я.
– Да, таков обычай нашего рода. Слабый не может быть над нами. Слабый должен умереть. Таков закон.
– И не жалко погибших?
– кивнул я на тела у стены.
– Не я придумала эти законы и не мне их менять, - ответила матриарх. Правда, как бы она ни пыталась скрыть свои эмоции, боль в ее голосе я все же услышал.
– Всякий
Я не совсем понимал к чему этот урок истории, но терпеливо продолжал слушать старуху.
– Но потом вы ушли. Почему?
– Мы, в свое время, как и вы, столкнулись с сильным врагом, - слегка переняв ее манеру разговора, ответил я.
– Но вы все-таки вернулись, - произнесла она.
– Как это случилось?
Странный разговор с этой странной старухой начинал постепенно раздражать меня, но моя интуиция буквально вопила о необходимости его продолжения. Будто от моих ответов зависело что-то очень важное.
– Я возродил орден охотников. И мы вернем то, что когда-то принадлежало нам!
На мои слова матриарх никак не отреагировала. Но я вдруг осознал, что кое-что изменилось. А именно - я перестал ощущать на себе необычное враждебное внимание. Скажу больше: я больше не чувствовал вокруг себя орды кобольдов. Они ушли.
– В чем дело?
– спросил я у продолжавшей стоять напротив меня старухи.
– Вы отстояли свое право владеть этими землями, - произнесла она.
Любопытно. Согласно записям из свитка - эти земли нам отдали в дар гномы. Похоже, кобольды не считают гномов хозяевами гор. Отсюда и эта их многовековая вражда.
Кстати, а почему она не уходит? Похоже, разговор еще не закончен.
Будто прочитав мои мысли, матриарх начала говорить:
– Мой народ слабеет, а наши враги, наоборот, становятся сильнее. Мы теряем наши земли. Война истощает род. Моему народу нужен отдых.
– Так в чем дело?
– спросил я.
– Горы тянутся до самого океана. Неужели вам мало места?
Матриарх громко выдохнула. И в этом вздохе было столько боли, что у меня по спине мурашки пробежали.
– Враги повсюду, - коротко ответила она.
– Нам нужен отдых.
И тут до меня дошло! Эта странная старуха, потеряв только что у стен моего замка несколько сотен сородичей, намекает мне, чтобы я предложил им «отдохнуть» на землях ордена. Вот это поворот... Любопытно, как отреагируют гномы на такую информацию. Хотя это наша земля. И наше право на нее подтверждено королевской кровью. По сути, что хотим здесь, то и творим.
– Я понимаю, о чем ты, - наконец, сказал я.
– Но мне нужно услышать это от тебя.
Старуха думала недолго.
– Я, Лу-Моа, - торжественно начала она.
– Мать рода Каменных сердец прошу тебя, магистр ордена охотников, принять на своих землях всех моих детей!
Глава 9
– Я тебя услышал, - кивнул я старухе и, обведя взглядом поле боя, продолжил: - Хотя смысл происходящего все еще ускользает от моего понимания. А когда я чего-то не понимаю, начинаю нервничать. Не люблю быть пешкой в чужой игре.
– Скажи, что тебя смущает, - проскрипела Лу-Моа.
– Да буквально все, - ответил я.
– Меня смущает та легкость, с которой ты забыла
Я говорил жестко, зло выплевывая каждое слово. Сейчас не до церемоний. Я намеренно хотел вывести старуху из себя, чтобы та показала свое истинное лицо. При этом я в любой момент был готов отразить ее атаку.
– Меня смущает, - продолжал я.
– Что наш разговор может оказаться ничем иным, как отвлечением внимания. Кто мне даст гарантию, что прямо сейчас наш замок не обходят с тыла твои лучшие воины? Я ведь прекрасно знаю - ты не бросила в бой самых сильных.
Говорить матриарху, что ее воинов ждет теплый прием я не стал. Сама посмотрит, если все-таки решится атаковать.
– Твои действия за гранью моего понимания. Сам факт того, что ты просишь меня, убийцу твоих детей, о помощи, не укладывается в голове.
Пока говорил, неотрывно следил за лицом старухи. Либо ее уже давно не пронять такими разговорами, либо это особенность кобольдов, но ни одна морщинка на ее бледном лице не дрогнула.
Когда я закончил, матриарх еще некоторое время молчала. Вероятно, собиралась с мыслями, чтобы достойно ответить, а может просто ждала, пока я выскажусь.
Наконец, она заговорила. Размеренно. Спокойно. Давая мне понять, что ни мой тон, ни слова не задели ее.
– Ты несколько раз напомнил мне о моих погибших детях. Не трать время напрасно. Кобольды ничего не забывают. И я не пытаюсь отвлечь твое внимание. Я уже признала наше поражение. И ты прав - замок штурмовали самые слабые из моих детей.
– Зачем ты бросила их на убой?
– не удержался от вопроса я.
– Ты же чувствуешь ману в камне. Почему не указала им, как обойти ловушки?
– Слабые должны были проложить путь сильным.
Нет, определенно от ответов этой старухи кровь стынет в жилах.
– И это стоило того?
– нахмурился я.
– Ты потеряла почти четыре сотни воинов. По меркам моего народа — это целая армия. Но ты, чувствуя ловушки, все-таки заставила своих детей пойти на смерть.
– Ты мало знаешь о моем народе, - все так же спокойно ответила старуха.
– Это война на выживание. Погибшие пожертвовали своими жизнями по своей воле. Ради будущего всего рода. С того момента, как я почувствовала источник твоего замка, мы начали готовиться к атаке. Мы торопились. Но все-таки опоздали. Ты успел наполнить источник и напитать маной древние ловушки. Ты прав, мы могли обойти их, но тогда у тебя осталось бы достаточно маны для нескольких активаций мощного заклинания, которое заточено в стене.
Слушая старуху, я невольно восхищался самопожертвованием ее сородичей. А еще меня пугала ее осведомленность.
– Вторая волна нападающих, - продолжала она.
– Они должны были спровоцировать тебя на активацию заклинания в стене. Если бы план сработал, источник замка остался бы без маны. И тогда настало бы время наших лучших воинов. Но потом в бой вступил ты, и я поняла, что нам не победить ни в этой битве, ни в войне с твоим орденом. Даже если бы в бой пошел весь мой род, ты все равно остался бы в живых, чтобы потом вернуться с подкреплением. Именно поэтому я признаю свое поражение и прошу тебя о помощи. Ради выживания рода. Ради будущего поколения. Скажу больше, я первая из моего рода, кто идет на такой шаг.