Протозанщики. Дилогия
Шрифт:
— Но, у нас один Бог! — перебил Рустам, думающий о чем-то своем, — А у христиан толи два, толи три вообще!
— Ты говоришь о силе Триединства… — начал палач, но останавливается, — Да, что я с вами взялся рассуждать?!!
Нашлись мне то же горе — богословы, Что стали верить пять минут назад. И то лишь из-за вредности природной, А в теологии познаний — ноль! Скажи-ка мне, о «верный» мусульманин, Сколько намазовНо креститься Рустам отказался наотрез. Истинный, не надеясь на результат, предложил Антипу принять магометанство, но и бандит не захотел ничего слышать о смене конфессии. Запинался, нервничал, сыпал то мольбами, то угрозами, но решения не поменял.
— Все ясно! Спорить с вами глупо, А времени у нас совсем чуть-чуть, — отмахнулся палач, — Готовы будете пройти обряды, Что кажутся традицией для вас?Что стали вдруг такими дорогими… — не удержался от сарказма собеседник.
— Да! — согласился Антип.
— Еще раз? — испуганно спросил Рустам, поневоле съеживаясь.
— Не бойся, резать не придется больше! Но ты запомнить должен кое-что: Когда получишь новое прозванье, Необходимо скрыть его от всех! Чтобы ни друг, ни враг, ни птица, Стремительно пронзая небеса, Не знали имени, полученного снова. Иначе быстро станешь на виду!— А мне? — спросил Антип, но ответа не последовало — Истинный уже сменил тему и быстро объяснял предстоящие ритуалы.
Он коротко поведал, что проводить все будет сам. Пришлось коротко остановиться на понятиях Миров и их назначении. В нескольких словах рассказал о Саврииле и Израдце, о Добре и Справедливости.
Далее… А вот далее он совершил ошибку, повлекшую за собой кучу неприятностей. Сосредоточившись на деталях, Истинный пропустил главное — он ни слова не сказал о Златнике. В сумбуре начатого бунта, протозанщики не согласовали всех мелочей. Палач был уверен, что ребята знают о монете, а любой разговор на эту тему мог открыть новые детали, которых он знать не хотел — боялся выдать под пыткой. У самих друзей стояла простая цель: занести фото Волны в церкви Херсона. Что будет дальше? Как с ними свяжутся? Все это они оставили на волю потусторонних.
«Где я, а где Добро и Справедливость?», — с иронией размышлял Антип, но где-то глубоко внутри зародилась приятная, теплая мысль о возможном искуплении. Лучшая доля после смерти настойчиво рисовалась в преступной голове. Рустам же беззаботно вышагивал рядом, чувствуя себя защищенным.
— Ответьте теперь мне: как догадались, Что электричество спасет от палачей? — произнес на ходу Истинный, — Что в Олове другого нет оружья? КтоАнтип пожал плечами. Идея родилась у Рустама, ему и отвечать, но парень и сам не знал, как вышло, что шокер оказался в его руках.
— Пистолет не помог, ящик тоже, — перечислял Рустам, — Кроме шокера ничего не оставалось. Поэтому и взял его. Кажется, все так и было… Там такое творилось…
— Как интересно! Снова убеждаюсь: Зажатым в угол, открывают дверь…— казалось Истинный разговаривает с самим собой.
— А тот, к кому мы идем, он кто? — поинтересовался татарин.
— Один из тех, кто помогает многим. Для нас связной, по-вашему — колдун.— Связной? Колдун? — нахмурился Антип.
— На данный день достаточно ликбеза! — резко оборвал Истинный, — И если ваши головы стальны, Что до сих пор не лопнули от новшеств, То мой язык ужасно утомлен!— Священники говорят, что второй раз креститься — грех! — Антип, словно не слыша палача, продолжал заваливать вопросами.
— Не бойся, этот грех возьму себе я!
— А для меня, — вставил Рустам, — то же грех?
— Давайте все немного помолчим?
— Мы бы быстрее понимали, если б ты не разговаривал как поэт, потерявший музу! — протараторил Антип, — Что за привычка? Нельзя, разве, просто говорить «да» или «нет»? Можно или нельзя! Правда или неправда! Зачем все время…
Палач, шествуя посредине, вытянул руки. Кончики пальцев едва коснулись раскрасневшихся щек собеседников, и звук, до этого непрерывно валящийся из ртов, исчез. Словно сработала кнопка «Mute». Губы по привычке раздвигались, связки напрягались, но слова больше не звучали. Осознав тщетность попыток, Рустам и Антип успокоились — путь продолжился в тишине.
Неожиданно тропинка врезалась в забор. Лес еще тянулся за трехметровой изгородью, но доступ к нему оказался перекрыт. Запертые клены потрескивали на ветру вместе со свободными братьями, но красные длани махали из заточения недавнорожденных коттеджей. Пришлось обходить. Когда застенки нуворишей закончились, взгляду открылось брошенное поле. Осень прошлась здесь широким шагом: трава склонилась к земле и громко шумела в порывах ветра. Вдалеке замаячили покосившиеся избушки Паморки.
Деревня мертва. Многие избы заколочены, огороды захвачены бурьяном. Некоторые дома стоят без стекол, пугая странников пустыми глазницами. Заросший проселок лениво петляет меж трупов жилищ.
Антип, по его мнению, молчащий слишком долго, призывно замахал руками. Палач повернулся и прикосновением «включил звук».
— Смотри же, здесь же нет же никого же! — выпали Анти-поэт на одном дыхании, опасаясь снова потерять голос.
— Пройдем деревню и найдем связного, — ответил Истинный.
Останки домов закончились. Дорога бежала и дальше, по полю, но попутчики свернули в лес. Узкая тропинка вынуждала топтаться рядом, но недавние болтуны молчали, опасаясь новых неприятностей.