Протозанщики. Дилогия
Шрифт:
— Да, — тихо выдавил татарин.
— ВО ЧТО ТЫ ВЕРИШЬ?!! И ЧЕМУ ТЫ ВЕРИШЬ?!! — громыхнул Палач.
— Во Всевышнего…
— Скажи яснее, громче и понятней!
— Верую! — смелее ответил Рустам.
— Считаешь, что Добро отныне, Единственный есть способ дальше жить?— Да! — голос раздался еще громче, тверже.
— Считаешь ли ты высшей Справедливость, Отмеренную Им для всех Миров? Готов стать— Да! — выкрикнул клятву посвящаемый.
— Теперь готов ты, что ж, берись за дело!
Рустам громко и уверенно произнес слова Двух Исламских Свидетельств. Палач быстро приблизился к нему, и лысая голова склонилась к уху. Едва различимый шепот произнес новое имя.
— Я теперь…
— Молчи несчастный! Или позабыл ты, Что имя надо в тайне сохранить?— Да, понял, — Рустам кивнул, находясь в состоянии непривычного блаженства.
Сквозь треснутое окно виднелась стража. Тени суетились, начиная подозревать неладное. Один что-то говорил, указывая на дом, и весь отряд поворачивал головы к избушке. Он пытался в чем-то убедить коллег, но ему возражали, испуганно отмахиваясь полупрозрачными руками. Видно, что сомнения стражника разделяли, но страх перед палачом оказался сильнее.
— Пришел и твой черед, давай же, подойди! — серебристая длань указала на Антипа.
Потирая ушибленную спину, Анти-поэт неторопливо приблизился. На застеленном газетами столе громоздилась деревянная лохань со святой водой. Протертые наспех образа освещались ароматной лампадкой. Несколько свечей стояли вокруг сосуда, и танцующие огоньки отражались на блестящей баночке с елеем.
Находясь под впечатлением от ритуала Рустама, Антип растерялся. Готов ли он?.. Палач понимающе оглядел бандита.
— Я вижу и в твоих глазах сомненье? — тихо, с лаской, спросил он.
— Не знаю…
— В тебе сомненье, что Добро реально?
— Добро существует! — прямо заявил Антип, — Даже я встречался с ним… иногда.
— Ты не уверен, есть ли Справедливость?
— Да… не уверен! Вся моя жизнь, доказывает обратное…
— Возможно, ты не видел Справедливость, И часто сам лишал ее других, Но хочешь, чтоб она была реальной, И вехи жизни складывались в Смысл? И близкие, родные тебе люди, Имели Справедливости закон? Чтоб каждый в Оловянном этом Мире, Заслуженное смог бы получить? И в Мире следующем счастье ожидало…— Ага, ждет меня счастье, как же, — пробурчал бандит, — Меня скорее этот ждет… как его там… Израдец!
— Решать, позволь, сие другим персонам. Но как бы ни сложилось, ни срослось, Ты не один — ведь есть друзья, родные. Для них Мир Меди хочешь возродить?— Конечно, но…
— Так все в твоих руках — и это здорово! Ты веришь мне — и это хорошо. Хочешь— Красиво сказал…
— Моей тут славы нет — слова чужие. За них ты Ганди должен поблагодарить. Но, если видишь ты возможной Справедливость, То должен за нее вести борьбу!— Верю, что возможна… — тихо произнес Антип, — Но как бороться?
— Все, что потребуется, то тебе по силам. Никто не просит чуда, волшебства. Но выполнить придется очень много, так сделай для Победы первый шаг!— Верю! — утвердительно кивнул поэт, — Тебе верю.
— Тогда неясно в чем твои сомненья?
— В деталях! Многое непонятно…
— Никто всего не знает, кроме Бога! Мы знаем столько, сколько надо знать. Зачем сейчас детали? Будет время… И ты узнаешь больше, чем желал. Об этом Мире, о других тем паче, Но пусть оно наступит не сейчас!— Их много? Миров?
— Их ровно столько, сколько было надо! К несчастью времени у нас в обрез… Так ты готов пройти обряд крещенья?— Да!
— Итак, ты принимаешь веру в Бога? В Добро и Справедливость навсегда?— Да!!!
Истинный выглянул на улицу. Несколько стражников исчезли — осмелились отправиться в Серебро за советом к другим палачам. Времени почти не осталось. Необходимо торопиться.
У стены старик начал шептать молитву — нарастающим голосом, монотонно выводил «Апостольский Символ Веры». Серебристые руки Истинного подняли над головой свечу. Тихо, но четко и быстро потекли слова:
— Верую в Бога Отца, всемогущего Творца неба и земли! Верую в Иисуса Христа, Единородного Сына Божия, Господа нашего!..
Свеча опустилась в купель, оставляя огонек непотушенным. Истинный продолжал, в несвойственной ему манере, произносить Святые Слова.
Свеча второй раз опустилась в воду. Слова текли…
Свеча в третий, последний раз склонилась к воде.
— Верую в Святого Духа! В единую, святую, христианскую Церковь и в общение святых! В прощение грехов! В воскресение тела! И в жизнь вечную! Аминь.
С громким треском, на улице появился еще один палач. Серебристое лицо искажено гневом, слов не слышно, но и без них понятно, что отдается приказ на штурм! Тени выстроились в две колонны, готовые начать бой.
Чуть в стороне, ближе к лесу, в тени раскидистого клена, появилась еще одна фигура. Высокий, худой мужчина с интересом наблюдал за происходящим, но не вмешивался. Легкий ветерок перебирал длинные, прямые волосы. Лицо сокрыто, цвета волос не разобрать — густая тень прятала черты, и только ярко-синие глаза будто светились, рассеивая мрак диковинной, внеземной глазурью.