Протяни ребятам руку
Шрифт:
Глава 1
Шел дождь.
Дождь шел уже три дня, отвратительный мартовский дождь, который своей монотонной, неумолимой серостью смыл без остатка проблеск пробуждающейся весны. Метеопрогнозы по телевидению не ошиблись, обещая дождь на сегодня и завтра. От более долговременных прогнозов воздержались.
Но патрульному полицейскому Ричарду Дженеро казалось, что дождь идет уже целую вечность и что он, Ричард Дженеро, в конце концов будет смыт в какую-нибудь сточную дыру, из нее унесен в канализационную трубу и вместе с другими отходами вынесен в реку Харб или Дикс.
Подобно человеку, находящемуся в быстро погружающейся лодке по щиколотки в воде, Дженеро стоял на углу, обозревая ближайшие безлюдные улицы. Его резиновая накидка сливалась с черным, блестевшим от дождя асфальтом. Было чуть позже полудня, но вокруг не было ни души, и Дженеро чувствовал себя одиноким и покинутым. У него было ощущение, что он единственный человек во всем городе, который не нашел ничего лучшего, как выйти на улицу в такой дождь.
Размокну я на этих чертовых улицах, подумал он и кисло причмокнул, мысленно утешая себя тем, что в 3.45 дня его сменят на посту. Около пяти минут уйдет на то, чтобы вернуться в участок, не более десяти минут, чтобы переодеться. Полчаса – на метро, и к 4.30 он будет дома. За Джильдой надо заехать не ранее 7.30, таким образом, у него останется время немного поспать перед обедом.
Вспомнив о сне, Дженеро зевнул, приподняв голову. Сейчас же холодная капля побежала по шее. «Фу ты, дьявол», – воскликнул он громко и быстро оглянулся, чтобы удостовериться, что его не услышал какой-нибудь добропорядочный горожанин. Удостоверившись, что образ честного американского законоблюстителя не был разрушен, Дженеро зашагал по улице, чавкая сапогами по воде.
– Дождик, дождик, перестань, – мысленно повторял он.
Как ни странно, дождь не думал прекращаться.
– Ну, ладно. Дождь не так уж плохо, – убеждал он себя. – Во всяком случае, лучше, чем снег. При этой мысли его слегка передернуло, частично потому, что сама мысль о снеге приводила в дрожь, но еще и потому, что мысль о снеге или зиме всегда напоминала ему мальчика, которого он когда-то нашел в подвале.
– А ну-ка, кончай! – скомандовал он себе, – достаточно того, что идет дождь. Не хватало еще думать о леденящих душу мертвецах.
Лицо мальчика было синим, по-настоящему синим. Он сидел на кровати, наклонившись вперед, и до Дженеро не сразу дошло, что у мальчика на шее – петля и что он мертв.
– Послушай, прекрати думать об этом. От этих мыслей дрожь по коже. Но ты же полицейский, – увещевал он себя. – В чем же по-твоему заключается работа полицейского? Только в тушении пожаров да наведении порядка на бейсбольных соревнованиях? Надо примириться с тем, что время от времени полицейскому приходится иметь дело с трупами.
Ох, не надо. У меня все леденеет внутри. Но ведь именно за это тебе платят, парень. Никуда от этого не денешься. Работа полицейского связана с насилием, и это факт, от которого никуда не деться. Кроме того, этот случай с мальчиком произошел так давно, столько воды... Вода. Господи, неужели этот дождь никогда не перестанет?
– Нет, я выберусь из этого потопа, – решил он. – Зайду-ка я в пошивочную к Максу. Может быть, мне удастся уговорить его расщедриться на то сладкое праздничное
Звякнул дверной колокольчик. В мастерской на него пахнуло паром и запахом вычищенной одежды. Он почувствовал себя легче, как только переступил порог.
– Привет, Макс.
Макс, сидевший за швейной машинкой, поднял свое круглое лицо в венчике седых волос, обрамлявших его лысеющую голову подобно нимбу, и сказал:
– Вина у меня нет.
– Кто говорит о вине? – виновато улыбаясь, возразил Дженеро. – Ты же не выставишь меня из мастерской в такую жуткую погоду?
– В любую погоду – жуткую или нет – я не собираюсь выставлять тебя из моей мастерской, поэтому прекрати паясничать. Но я предупреждаю тебя, прежде чем ты начнешь клянчить, что вина у меня нет.
– Никто и не просит вина, – ответил Дженеро и, придвинувшись поближе к радиатору, стянул с рук перчатки. – Что ты делаешь. Макс?
– А что, разве не видно? Обдумываю, как бы взорвать Белый дом. Что еще можно делать, сидя за швейной машинкой?
– Я имею в виду, что ты шьешь?
– Форму для Армии Спасения.
– Ну, и как идет дело?
– Видишь ли, осталось еще несколько портных в городе, для которых их работа заключается не только в глажении и чистке одежды. Глажение и чистка – дело машин. Покрой одежды нельзя доверять машине. Это дело человека. Макс Мэндель – закройщик, а не гладильная машина.
– И причем первоклассный закройщик, – вставил Дженеро, наблюдая за реакцией Макса.
– И все равно вина нет; – повторил Макс. – И вообще, почему ты не на своем посту и не выполняешь своих прямых обязанностей по предотвращению преступлений?
– Кому придет в голову совершить преступление в такую погоду? Единственное преступление, которому благоприятствует такая погода – это проституция.
Наблюдая за лицом Макса, Дженеро увидел веселую искорку в глазах старика и понял, что его юмор оценен. Дженеро почувствовал, что появляется шанс подобраться к вину. Макс начинал находить удовольствие в его шутках, а это был хороший признак. Теперь оставалось вызвать в старике чуточку сочувствия.
– Такой дождь, как сегодня, пронизывает до костей. Буквально до костей, – пожаловался он.
– Ну и что дальше?
– Да ничего. Просто так говорю. Пронизывает до самого нутра. И хуже всего то, что нельзя даже заскочить в бар или еще куда-нибудь, проглотить чего-нибудь согревающего. Понимаешь, не дозволено.
– Ну и дальше?
– Да что дальше? Ничего. А у тебя здорово получается эта форма, Макс.
– Благодарствую.
В мастерской воцарилось молчание. Монотонный звук дождя, барабанящего по тротуару, заполнил паузу.
– Пронизывает до самого нутра, – повторил Дженеро.
– Ну хорошо, до самого нутра. Ты уже это говорил.
– Вызывает озноб.
– Хорошо. Согласен. Вызывает озноб.
– Вот именно, сэр, – обрадовался Дженеро, согласно кивая головой.
– Вино в задней комнате, около гладильной машины, – произнес Макс, не поднимая головы. – Не пей слишком много, а то опьянеешь, и меня арестуют за совращение полиции.
– Ты хочешь сказать, что у тебя все-таки есть вино, Макс? – делая невинное лицо, спросил Дженеро.