Проучить магистра
Шрифт:
— Спасибо, что не сердитесь, — сказала я едва слышно.
Его величество улыбнулся, сделал знак брату, приглашая к выходу, и обратился к аудитории:
— Как же так, господа? Неужели никто не читал сей опус? — усмехнулся и бросил на ходу: — Продолжайте. Надеюсь, корпоративная этика не заставит вас отыгрываться на чересчур умной девочке.
Защита курсового проекта Милаиной Вэллар несомненно войдёт в историю академии. Не потому, что впервые за время её существования адептка решила посвятить себя науке, скорее, из-за разразившегося скандала. После того как его величество и
Наконец, профессор Казим вышел вперёд и поднял руку, призывая к тишине. Повинуясь властному движению, все замерли. Он заговорил привычно громким голосом, без магических ухищрений достигавшим галёрки:
— Я бы хотел уточнить у стажёра, взявшегося курировать проект девушки, как давно он знал о несостоятельности Олеандра и почему до сих пор молчал?
Алуст успел лишь встать и открыть рот, мы с его отцом заговорили одновременно:
— Я работала самостоятельно, даже тему куратору не сообщила! — Вряд ли это оправдывало стажёра, но я в тот момент решила таким образом взять всю вину на себя.
Ректор тоже поднялся со своего места:
— Разумеется, если бы Алустон знал о грубейших ошибках в научном труде магистра, объявил об этом!
— Как же так! — возмущённо спорил Казим, — методичка по системам и множествам содержит исключительно верные формулы, стажёр исправил неточности в своей редакции!
Ректор быстрым движением потёр лоб, собираясь возражать, но его опередил Алуст:
— Позволь, отец, я сам. — Он подошёл, встал рядом со мной. — Обратите внимание на стиль работы адептки Вэллар. У неё многим следует поучиться, в том числе и мне. Признаюсь, не открывал диссертацию магистра ни сейчас, ни раньше. Увы.
— А как же брошюра? — выкрикнул с заднего ряда библиотекарь.
— Когда я учился на втором курсе, системы и множества преподавал магистр Сайнс. Как-то он поймал меня на том, что выполняю отчёты по лабораторным не только для себя, но и для товарищей, — Алуст улыбнулся приятным воспоминаниям. — Учитель не стал наказывать нас, а поручил разработать методичку по предмету.
— Хотите сказать, что диссертация не была основой для этого? Почему же ссылаетесь на неё? — уточнил Казим.
— Я был уверен, что работаю по материалам исследований Олеандра. Сайнс передал мне черновики, сказав, что это и есть будущая диссертация. Странно было бы не ссылаться на неё.
Тут уже я не выдержала и подала голос:
— В черновиках не было упущений, обнаруженных в окончательном варианте?
Алуст отрицательно покачал головой и развёл руками, обращаясь к удивлённым мужчинам. Ректор, откровенно переживавший за сына, поспешил прервать обсуждения, произнёс поздравительную речь — довольно формально — и пригласил меня и моего куратора, а также членов учёного совета отпраздновать событие в малом банкетном зале. Вот уж чего мне совершенно не хотелось!
Я предпочла бы заняться своим возвращением на Землю. Тем более что Алуст,
— Это ещё почему? — довольно резко спросила я.
— Там пока нет подробностей. Когда выясню всё до конца, обязательно расскажу.
Как это называется? Увы, я не успела ни остановить нырнувшего в лифт стажёра, ни кинуться за ним. Путь преградил профессор Казим.
— Блестяще! Смело! — хвалил он меня, ведя под руку к банкетному залу. — Я восхищён вами, адептка Вэллар! И счастлив быть вашим коллегой.
Особых оснований для восторгов я не видела, но спорить не стала — себе дороже.
В банкетном зале было людно. К учёным присоединились их супруги — дамы разных возрастов, бросавшие на меня завистливые взгляды. На моё счастье здесь же оказалась Паула, присланная Алустом. Подруга ловко отвлекала от меня лишнее внимание, с энтузиазмом поддерживая любое услышанное высказывание. Негатива не было. Во всяком случае, упрёков и замечаний вслух никто не произносил. Выдержав минут пятнадцать, пока меня перестали замечать, я осторожно двинулась к выходу. Успела даже распланировать, как забегу в просмотровую и сама увижу, что такого Алуст обнаружил в земном интернете. Голос ректора прозвучал, как телефонный звонок посреди ночи:
— Вэллар! Заскучали в толпе? — Старший Диор будто караулил меня на пути к лифтовому холлу.
— Э-э-э-э… я бы хотела отойти ненадолго…
Собралась выдать версию о дамской комнате, но не успела.
— Уделите мне пять минут драгоценного времени? — он повёл рукой в сторону галереи.
— Отчего же не уделить, — вздохнула я, — давайте прогуляемся.
Пока мы не удалились достаточно, чтобы не слышать музыки и голосов, ректор шёл молча. Я ждала проработку типа той, что устроила Клеопа, даже приготовила ответ, мол, ваш сын совершенно не интересует меня как мужчина, промывайте мозги её высочеству Золотисе, а моё дело — сторона. Но разговор повернул в другом направлении.
— Мила… — могу я так вас называть?
— Мне привычнее Инна.
— Да-да, я слышал от Луста это имя. Хорошо. — Он остановился и посмотрел мне в лицо:
— Что вы решили?
— Смотря, о чем вы спрашиваете.
— Золотиса сообщила вам, что отказывает моему сыну в расположении?
— Допустим.
— Кх-кх… — прочистил горло собеседник. — Не скрою, её высочество сделала бы честь нашей семье, породнившись, но я благодарен принцессе за деликатность. Она с уважением отнеслась к чувствам Алустона.
— Простите, — я посмотрела в глаза старшему Диору и вздрогнула, увидев в них Алуста. Пришлось моргнуть, прежде чем я смогла продолжить: — не совсем понимаю, какое отношение имею к чувствам Золотисы и её жениха.
Лицо ректора вытянулось, даже губы возмущённо разомкнулись. Не сразу, но он возмутился:
— Ка-а-ак? Как вы сказали, Милаина? Не имеете отношения к чувствам человека, который вас обожает?
Я замотала головой и попятилась. Поперёк горла встала острая шпилька. Говорить не могла. Что-то в моём лице напугало Диора, он резко шагнул вперёд и поддержал меня за локти: