Провал операции «Нептун»
Шрифт:
ОКБ как будто было удовлетворено — ведь оно могло доложить Гитлеру о продвижении двух дивизий и взятии горы Мысхако, а это в основном и требовалось от группы Ветцеля. Но если обратиться к донесениям 17-й армии, то картина выглядит несколько по-другому: «Наступательная операция «Нептун» из-за тумана, который затруднял действия авиации, началась лишь в 6.30. На труднопроходимой местности, превращенной в настоящую крепость, завязываются ожесточенные бои. После полудня командующий армией неоднократно связывается по телефону с генералами Ветцелем и Кортеном, чтобы решить, как продолжить сильно затянувшееся наступление и не целесообразно ли с целью сосредоточения сил ввести части 73-й дивизии на участке 125-й дивизии» [53] .
53
Журнал
Итак, если верховному командованию и самому Гитлеру немецкие генералы хотели преподнести победу над Новороссийском уже в первый день операции «Нептун», то на самом деле обстановка была далеко не такой радужной. Из докладов штабов 5-го корпуса и 17-й армии явствует, что как Ветцель, так и Руофф были немало озабочены. Хваленая 4-я горнострелковая дивизия, не оправдав возлагавшихся на нее надежд, не смогла «с ходу» захватить гору Мысхако. Только несколько недель назад командир дивизии генерал Кресс заверял Ветцеля, что ему даже не надо предварительной авиационной и артиллерийской подготовки, ибо он хочет застать 107-ю советскую стрелковою бригаду «врасплох». А 17 апреля он ничего не мог сделать даже с соответствующей подготовкой. В сводке 5-го корпуса зафиксировано, что к исходу 17 апреля дивизия Кресса продвинулась на... 5 метров!
Из донесений и описаний боев в первый день «Нептуна» вырисовывается примечательная картина: войска самонадеянных генералов группы Ветцеля, уповавших на неожиданность атаки, на мощные силы авиации и опытность горных стрелков, натолкнулись на самое упорное сопротивление бойцов Малой земли. Замысел первого дня, в котором дивизии генерала Кресса отводилась главная роль, был сорван. И хотя дивизионная разведка знала номер советской бригады, которая противостояла баварским горным стрелкам, едва ли им было известно, что это такое — 107-я отдельная стрелковая бригада.
— Чем отличалась наша бригада, — рассказывал мне Алексей Николаевич Копенкин, — так это своим составом: она формировалась из крепких кадров, солдат 1920 — 1922 годов рождения, преимущественно сибиряков и дальневосточников. Затем пришло пополнение — москвичи и волжане. Коммунисты и комсомольцы среди личного состава составляли более 60 процентов.
Воины бригады уже имели большой опыт боев на Западном и Брянском фронтах, а затем на Клухорском перевале и под Туапсе в составе Закавказского фронта. Там они не раз крепко били немецкие дивизии, в том числе горнострелковые. Впоследствии на базе нашей и других бригад, сражавшихся на Малой земле, была сформирована 117-я гвардейская стрелковая дивизия. Вообще отдельная бригада была типичным формированием первого периода войны. В бригаде было четыре стрелковых батальона, батальон автоматчиков, два артиллерийских и один минометный дивизион. Прекрасные у нас были командиры — сначала полковник П. Е. Кузьмин, в дни апрельских боев — полковник Т. И. Шуклин, затем полковник Л. В. Косоногов. Комиссаром бригады был замечательный политработник И. В. Кабанов.
День 17 апреля я помню. Спал я в землянке — незатейливом сооружении из досок и плащ-палатки. На рассвете этого дня я проснулся и увидел, что разведчик «Хеншель-126» заходит на нас с моря — дело это было привычное. Но вслед за «Хеншелем» появились одна за другой волны 47 бомбардировщиков. Они пикировали на позиции бригады. Тут же ударили артиллерия и минометы противника.
Заместитель командира бригады приказал мне отправиться в первый батальон, но пройти оказалось нелегко: горячие осколки авиабомб, мин и снарядов так и сыпались со всех сторон...
— Вы почувствовали, что удар направлен именно на вашу бригаду?
— Застать нас врасплох не удалось. За два дня до этого мы захватили «языка»
Действительно, сопротивление советских войск на горе Мысхако сыграло очень важную роль: оно опрокинуло весь замысел «Нептуна» и привело руководителей операции в замешательство. Сохранился документ — запись телефонной беседы между командующим 17-й армией Руоффом и генералом Ветцелем. В 16 часов 50 минут 17 апреля Ветцель доложил Руоффу, что атака на гору Мысхако не увенчалась успехом: «русские держатся в зарослях» и с расстояния пяти метров «уничтожают горных стрелков», в долине ручья продвижение недостаточное...
— Пора решать, как продолжать наступление, — закончил Ветцель свой доклад.
Осведомившись о резервах, Руофф сказал, что следует сосредоточить все силы в долине и отдать туда 4-ю горнострелковую. Ветцель возразил:
— Но в этом случае мы будем очень уязвимы с флангов! Тогда Руофф предложил другой вариант: нанести удар на восточном фланге, у Станички. Но и это не вдохновило Ветцеля. Он ответил:
— Нет, русская пехота здесь очень сильна и так оборудовала свои позиции, что каждого русского бойца надо уничтожать на его огневой точке. И вообще потери так велики, что едва ли стоит продолжать наступление [54]
54
Дело штаба 17-й армии, запись беседы от 17.4.1943, завизированная Руоффом.
Иными словами, отпор, который дали бойцы десантной группы уже в первый день, был так силен, что генерал Вет- цель вообще усомнился в успехе «Нептуна». Руофф был вне себя:
— Об этом не может быть и речи! Продолжать наступление!
Вслед за этим в штаб Ветцеля полетела телеграмма: «Продолжать уничтожение противника на плацдарме и при наступлении темноты не давать противнику покоя».
Но пока что покой потерял генерал Ветцель.
День второй, день третий
Исход первого дня в журнале боевых действий корпуса выглядел для Ветцеля плачевно: 4-я дивизия не выполнила боевую задачу, 125-я — не продвинулась, 73-я вообще не наступала. «К сожалению, — записали в штабе Ветцеля, — не удается взять гору, господствующую над местностью и имеющую решающее значение для всей дальнейшей операции».
Поэтому к вечеру 17 апреля Ветцель прикидывал дальнейшие действия. Одержимый идеей взятия горы Мысхако, он и генерал Кресс снова ставят перед горными стрелками ту же задачу, выполнение которой в первый день сорвали защитники Малой земли: взять третью и вторую сопки «Колдуна». 125-й дивизии задача не менялась. Зато важную роль должна была сыграть 73-я дивизия. Начальник ее штаба заявил, что «надеется взять Станичку». На этом настаивал и генерал фон Бюнау, командир 73-й дивизии. Его сосед, генерал Фрибе предпочел бы сосредоточить все силы на центральном участке, т. е. в долине. Однако фон Бюнау заверял, что у него более благоприятное положение, поскольку, согласно данным разведки, советские части оттянуты в другие районы плацдарма. Ветцель согласился с фон Бюнау и потребовал, чтобы тот нанес решительный удар. Когда же Ветцель доложил об этом решении Руоффу, тот заметил: