Провальное дело мальчика-детектива

Мино Джо

Странные звуки, крики животных, стук капель о камни, непонятные стоны разносятся эхом в кромешной тьме. Билли поскуливает от страха, но все равно упрямо идет вперед. Крики становятся громче, они приближаются. Билли испуганно замирает на месте, потом разворачивается и хочет бежать, но поскальзывается на влажной земле, падает и видит, как над ним пролетает сова. Он и не знал, что совы умеют кричать — он всегда думал, что совы ухают. Мальчик-детектив тихонько смеется и качает головой. «Все в порядке, Билли, — уговаривает он себя. — Все хорошо». Он встает и идет дальше. Проход — узкий и низкий. Билли приходится пригибаться, чтобы не задевать головой потолок, влажный и склизкий. Под ногами течет вода. Билли выходит в небольшую пещеру, останавливается, растирает онемевшие пальцы,

смотрит вверх — и там, наверху, сотни и сотни летучих мышей. Только они совсем мелкие. Наверное, детеныши. Они разом срываются с потолка и проносятся черным взвихренным потоком прямо над головой Билли, который кричит дурным голосом. Потом, слегка успокоившись, идет дальше. В следующем тоннеле он набредает на целый выводок тонущих слепых крысят, которые пищат и визжат, сражаясь с потоком воды. Билли хватает какую-то размокшую прогнившую деревяшку, перетаскивает на нее крысят и пускает «плот» по воде. Тоннель кончается очень быстро. Это последняя, самая дальняя пещера. Билли вжимает ладонь в мокрый камень. Он не может поверить, что это — конец. Дальше дороги нет. Только — тьма. Только — ничто.

— Ничего, — шепчет он. — Ничего. Никакого ответа.

Он уже собирается уходить и тут замечает, что поток воды у него под ногами слегка отклоняется в сторону и течет дальше. Светя фонариком себе под ноги, Билли идет вдоль подземного ручья и видит, что тот утекает в какое-то маленькое отверстие в стене пещеры — в дыру, заваленную камнями. Билли яростно разгребает завал. Из отверстия пробивается свет. Какой-то странный, нездешний, серебристо-синий свет. Билли продолжает ворочать камни и наконец освобождает проход. Тоннель очень узкий, но пролезть можно. Билли ползет на четвереньках сквозь сумрак, подсвеченный странным серебристым сиянием, и все равно светит себе фонариком. Потому что серебряный свет очень тусклый и его не хватает. Билли ползет вперед — и вдруг замирает на месте и ошеломленно глядит наверх. Там, на плоском участке гладкой скалы — маленький отпечаток руки. Билли направляет туда луч фонарика. Рядом с отпечатком руки явственно проступает слово, написанное грязью: «Абракадабра».

Билли смотрит по сторонам и видит, что здесь не один отпечаток. Они здесь — повсюду. Сотни маленьких черных ладошек. Очередная загадка.

Билли кричит:

— Кэролайн?

Он прикасается к надписи на потоке.

— Кэролайн?

Тоннель сужается. Теперь Билли приходится ползти по-пластунски. Еще несколько ярдов — и надо снять куртку, чтобы протиснуться дальше. Еще пару ярдов — и надо снять свитер. Билли бросает куртку и свитер в тоннеле — он их заберет на обратном пути — и ползет дальше. Теперь проход расширяется. Уже можно встать на четвереньки, уже можно выбраться из ручья на узенькую каменную дорожку. Вся дорожка завалена женской одеждой: туфли на высоких каблуках, изящные сумочки, ленты, чулки, платья, белье, свитера. Билли берет одну сумочку, открывает. Сумка набита деньгами. Он ползет дальше — по следу из разноцветной одежды. Ослепительно-белый свитер выделяется ярким пятном в полумраке. На свитере вышита монограмма: ДХ. Билли берет свитер в руки, рассматривает. Он такой мягкий и легкий и рассыпается пылью в его руках. Тут же, рядом, лежит серебряная заколка. Рубин в заколке мерцает под лучом фонарика, словно алое сердце, которое бьется искрящимся светом. Билли рассматривает заколку. Сзади, на серебряной скобочке, выгравирована надпись: «Дейзи от папы».

— Дейзи Холлиз… все-таки, это был не Убивец Ковальцевич. — Билли светит фонариком на серебряную заколку. — Он бы точно снес ее в ломбард.

Билли кладет заколку на камень и ползет дальше. Серебристо-синий свет становится все ярче и ярче, и наконец мальчик-детектив выходит к большому подземному озеру с маленькими водопадами среди сверкающих серебристых и темно-коричневых камней. Билли светит фонариком на воду и видит обнаженное тело молоденькой девушки. Ее длинные волосы колышутся, словно водоросли. На глазах лежат серебристые монетки по десять центов. Вся усыпанная мелочью — по двадцать пять, десять и пять центов, — она лежит на искрящемся ложе из тех же мелких монеток. Билли кричит и зажимает себе

рот ладонью.

— О, нет… нет.

Билли отводит фонарик от мертвой девочки… и видит еще одно тело — еще одну девочку, тоже полностью обнаженную. Она тоже усыпана серебряными монетками, сверкающими в ярком свете фонарика. Билли склоняется над водой. Ему страшно, он весь дрожит. Он закрывает глаза рукой, но все равно смотрит сквозь пальцы и видит… Это действительно страшно: на дне потаенного озера, скрытого в глубинах Мельничьей пещеры, лежит несколько дюжин тел. Все — молодые девчонки. Все — обнажены, как русалки. Их длинные волосы колышутся под водой. Их распахнутые глаза — неживые, как будто стеклянные. И повсюду — искрящиеся монетки. На телах, под телами — везде.

Билли направляет луч фонарика вверх и видит отверстие в потолке тайной пещеры, на высоте в сотню футов над озером. Билли смотрит туда, в темноту.

Сквозь отверстие в потолке — прямо в черное ночное небо. Небо слегка прояснилось, и на нем видны звезды. Колючие белые осенние звезды. Билли смотрит туда и вдруг слышит смех. Чей-то смех — там, наверху. Кажется, смеются двое. А через пару секунд сверху падают две монетки по десять центов — падают прямо в воду.

— «Волшебный» колодец… — шепчет Билли.

Мертвые девочки смотрят на Билли остекленевшими глазами, запорошенными серебром.

Билли в ужасе пятится прочь от озера, но потом замирает на месте и смотрит на воду.

— Кто? Кто это сделал? Почему? Ктомог такое придумать?!

Билли смотрит на озеро и видит Кэролайн. Она плывет там, под водой, в своем белом гробу — и тоже смотрит на Билли. Глаза в глаза. Фонарик мигает и гаснет на долю секунды, а потом снова включается, но Кэролайн уже нет. Билли смотрит на озеро и наконец понимает, что случилось с его сестрой.

Он улыбается, смотрит на воду и шепчет:

— Ты все же нашла путь сюда, да? Тебе хватилоума и смелости…

Билли склоняется над водой.

— Ты пришла сюда и… увидела это. Все это… Но ты не сумела найти разгадку. Ты не сумела найти разгадку, потому что ее просто нет, да?

Билли касается серебристой воды и тут же убирает руку.

— Простите меня… простите.

Он просит прощения у Кэролайн — и у всех этих девочек, которых он не сумел спасти.

Билли кивает, разворачивается и ползет обратно. Он останавливается только раз — чтобы еще раз взглянуть на сообщение от Кэролайн. Проводит пальцем по посеревшим буквам и улыбается. Глаза щиплет от слез. Он ползет дальше. Теперь уже можно встать и идти. Выбравшись наружу, Билли садится на землю перед входом в пещеру и плачет. Он устал, у него просто нет сил, чтобы сдерживать слезы.

Тридцать

Первыми к пещере прибыли полицейские. «Скорая» подъехала позже минуты на три. Полицейские — очень серьезные, очень сосредоточенные — задают мальчику-детективу вопросы. Много вопросов. Билли кивает и молча показывает, куда надо идти. Он стоит грустный и опустошенный. Идет дождь, вечный дождь. Начальник полиции, представительный дяденька с острой седой бородкой — взволнованный и возбужденный — поздравляет мальчика-детектива, хлопает его по плечу. А Билли просто стоит под дождем, весь промокший до нитки, и смотрит на сумрачный вход в пещеру.

~~~

Во всех вечерних газетах написано, что во всем городе — в каждой комнате, в каждом доме — внезапно включился свет. Выключить лампу, выдернуть шнур из розетки — все бесполезно. Лампы, люстры, торшеры, ночники, уличные фонари, световые рекламы, прожекторы над стадионом, автомобильные фары — свет горит во всем городе, и погасить его невозможно. Такой приятный сюрприз: тихий гул миллиона электрических лампочек в гармоничном созвучии — словно песня слепящего света. И мы смотрим на это волшебное сияние, озарившее наш маленький мир, и задаемся вопросом: «Почему?» И, что самое странное, нам хватает безмолвного отклика самого света. Вот он, ответ, льющийся в наши глаза, изумленно распахнутые перед чудом.